Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 1

Всеволод подступил к Пронску в следующую субботу и послал мужа своего Михаила Борисовича склонить граждан к миру, но они, понадеясь на крепость стен, не послушались, и отвечали «речью буею». Тогда великий князь велел обложить город со всех сторон и отвести воду. Проняне все-таки бились, выходя по ночам за водой. Великий князь выставил стражу и расставил князей против всех ворот. Проняне умирали от жажды.

Также имея нужду в различных запасах, великий князь отрядил часть войска с Олегом Владимировичем на Оку. В Ужеске пришла им весть, что из Рязани выступил с полком Роман Игоревич и бьется с лодейниками у Ольгова. Олег поспешил на помощь и победил Романа.

Проняне, не ожидая теперь помощи ниоткуда, сдались, наконец, через три недели, в четверг, 18 октября.

Великий князь, смирив их, дал им князя Олега Владимировича и пошел к Рязани, сажая везде своих посадников. У Доброго, где он хотел переправиться через Проню, пришел к нему епископ Арсений просить о мире, обещая полную покорность его воле.

Всеволод послушал, отошел к Коломне, оттуда на устье Мерской, где опять встретил его епископ с просьбой о пощаде. Рязанцы, держав совет, прислали ему своих князей с княгинями. Всеволод вернулся во Владимир в среду, 21 ноября.

В следующем году Всеволод послал своего сына Ярослава в Рязань на стол (1208). Рязанцы целовали ему крест, но недолго находились у него в послушании, схватили его людей, заковали, посадили в погреба и уморили.

Великий князь тотчас собрался в поход, и Ярослав выехал к нему навстречу, а рязанцы прислали «речь буюю» по своему обычаю и непокорству. Великий князь велел всем людям выйти из города с добром и зажег его, потом пошел к Белгороду и также его сжег. Взял епископа Арсения и прочих рязанцев и отвел с собой во Владимир.

Рязанцы не унимались. Князь Михаил, возвратившись из Чернигова, и Изяслав Владимирович приходили воевать волость Всеволода около Москвы, но были разбиты высланным на них сыном Георгием.

В таком положении находилась Рязань до кончины Всеволода в 1212 году.

Сын его Георгий впоследствии занял великокняжеский стол, отпустил рязанских князей с епископом Арсением и всеми людьми в Рязань.

Недолго прожило спокойно это несчастное семейство, на котором как будто лежала печать особенного гнева Божия. Через пять лет после возвращения из владимирского плена, они собрались на сейм в Исадах: Изяслав, Кир-Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб, Роман. Ингварь не успел приехать.

Глеб Владимирович, тот, который и прежде участвовал в клевете на братьев, сговорился теперь с братом Константином перебить их и пригласил в свой шатер, якобы на «честь пиренья». Все шестеро пришли с боярами и слугами, не имея ни малейшего подозрения.

Злодей вооружил своих и братних слуг и скрыл вместе с половцами близ шатра. Началось питье и веселье. Вдруг Глеб и Константин извлекают свои мечи и начинают рубить, сначала князей, своих братьев, потом бояр их и слуг. Погибло множество людей.

Случилось это злодейство на память Святого Пророка Илии, огненного восхождения, 20 июля 1217 года.

Глеб не смог воспользоваться своим злодейством и должен был бежать к половцам, оттуда пришел он с их помощью через два года, но был разбит рязанским князем Ингварем, уцелевшим от побоища, и едва спасся бегством. Говорят, что он сошел с ума.

Рязань, совершенно расстроенная среди этих междоусобий, первая подверглась всероссийскому бедствию.

В продолжение первого, норманнского, периода, Русь находилась в близких связях с норманнами, от которых происходила, и Грецией, куда ходила воевать за славой и добычей и откуда после получила христианскую веру. После кончины Ярослава эти связи значительно ослабли, если не совершенно прекратились, ибо на севере образовались самостоятельные государства: Швеция, Дания, Норвегия, — походов оттуда более не предпринималось; а на юг, к Византии, дорога для Руси закрылась размножившимися восточными ордами, преимущественно половцами; сама русь, племя, разделенное по многим княжествам, не могло предпринять походов, подобных прежним, и пускаться надолго из дома в дальние края.

Война наступательная уступила место оборонительной.

Пагубнее всех для древней Руси были половцы, занявшие место печенегов норманнского периода.

Половцы, кочевое племя, родственное нынешним киргизам, пришедшее из степей из-за Каспийского моря, оттеснили или истребили прочие племена, жившие на север от Каспийского и Черного морей, до нынешней Молдавии, преимущественно между Волгой и Днепром.

Половцы набегали беспрестанно и опустошали южные княжества, в особенности Переяславское и Киевское, и появились, наконец, и со стороны Рязани.

Это были разбойные набеги, подобные крымским набегам XVII и XVIII, и кавказским XIX столетий. Причин искать нечего, кроме желания обогащаться.

К несчастью, в разгар междоусобий князья сами часто прибегали за помощью к половцам и звали их к себе за плату.

Первый пример подали дети Святослава Ярославича, которые и несли за то вину перед нашими предками. Владимир Мономах, в союзе со своим двоюродным братом Святополком, нанес половцам сильные удары; сын его Мстислав загнал их за Дон, Волгу, Яик, но при междоусобии их детей и внуков с Олеговичами они опять поднялись и успели причинить много зла, например, посылая помощь Всеволоду Ольговичу и потом Святополку Ольговичу северскому, связанному с ними родством, в войнах его против великого князя Изяслава Мстиславича.

Половцы мешали южной греческой торговле, и князья, соединенными силами, вспоминая старое время, пошли на них сами войной (1180) и одержали верх. Особенно прославились походы Игоря Святославича северского и Романа волынского.

От половецких набегов по границе русских поселений были возведены валы, остатки которых сохранились до нашего времени.

Русские князья старались также удерживать половцев от набегов дарами, посредством переговоров и брачных союзов (1094, 1107), наконец, посредством поселения на границе других восточных племен, более мирных и склонных к оседлой жизни, на правой стороне Днепра, вплоть до Переяславского и Киевского княжеств по реке Роси.

Средоточием этих поселений был город Торческ на берегу Торчи, впадающей слева в реку Рось, в Таращанском уезде Киевской губернии.

Военные поселенцы, помогая нам содержать стражу против половцев, иногда и изменяли нам, смотря по обстоятельствам, но вообще принимали деятельное участие в судьбах Киевского княжества. В последнее время половцы притихли, и знакомство с оседлым и образованным племенем, вероятно, содействовало укрощению их нравов.

Остатки прочих восточных племен, кочевавших по степям Новороссийским, или смешались с половцами, или подчинились русским князьям и вошли в состав их пограничной стражи.