Валерий Шамбаров - Правда варварской Руси

Вот тут-то и пролегла она, грань между «Средневековым» и «Новым» временем. Мир стал меняться буквально на глазах. Да и сама Европа тоже. Ведь из колоний хлынули такие потоки награбленных богатств, какие прежде ей и не снились. И как раз они-то породили «европейский блеск», стали основой для дальнейшего развития всей Западной цивилизации. Расширялись горизонты, открывалась масса новой информации. И изменялся сам образ мышления людей. Пошло так называемое «раскрепощение сознания» — потому что в новых условиях уже и прежние системы нравственных координат казались слишком «тесными».

Что привело к внутренней катастрофе Европы — катастрофе католической церкви. В раздробленных феодальных странах Запада она имела слишком сильную «мирскую составляющую» и раньше периодически переживала кризисы. А приток избыточных богатств и новые жизненные стандарты оказались для нее слишком сильным соблазном. Католическая верхушка разлагалась, заражаясь коррупцией, стяжательством, развратом, авторитет ее падал. А процессы «раскрепощения сознания» европейцев привели к тому, что вместо устоев веры на первое место начали выдвигаться устои субъективного человеческого разума. Пошло «логическое домысливание» духовных вопросов. И в различных странах возникло несколько течений Реформации, которые из религиозных быстро стали, по сути, политическими.

Так, Мартин Лютер отверг верховенство пап, право церкви на собственность. И тогда лютеранство с энтузиазмом приняли короли скандинавских стран, ряд германских князей — это позволило им захватить церковные земли и богатства. Многие крестьяне увлеклись анабаптизмом, предлагавшим строить «царство Божье» на земле и отвергавшим как церковные, так и светские институты власти. Жак Кальвин не только духовную, но и светскую власть требовал подчинить выборным синодам пресвитеров. И во Франции кальвинизм стал знаменем дворянской анархии, боровшейся с королевской политикой централизации. А в Англии женолюб Генрих VIII желал вступать в браки и разводиться по своему усмотрению. И не хотел отстегивать Риму десятину доходов. Поэтому ввел англиканскую церковь, сохранившую все обряды католической, но подчиняющуюся не папе, а королю.

Однако и католицизм собрался с силами и начал в ответ Контрреформацию. Точнее — Католическую Реформу. Она в общем-то тоже стала разновидностью Реформации, поскольку вместо прежнего приоритета веры делала упор на вполне земные средства. Предполагалось кардинальное «лечение» церкви, исправление нравов ее служителей. Для восстановления и усиления католицизма планировалось использовать просвещение, средства пропаганды, культуру и искусство, политические и закулисные методы. В рамках этой программы был создан орден иезуитов. Но для защиты своих интересов церковь не останавливалась и перед карательными мерами. Была реорганизована инквизиция, введена жесткая цензура на печатное слово. Да и среди монархов нашлись такие, кто готов был выступить в поддержку католицизма. Главными его поборниками стали две ветви Габсбургов — родственные между собой династии германских императоров и испанских королей. Сторонниками католицизма остались и французские короли, хотя при этом и были врагами Габсбургов.

И покатились религиозные войны, залившие кровью Германию и Францию. Кончились они компромиссами. В Германии стороны заключили Аугсбургское соглашение по формуле « cujus regio, ejus religio » — «чья власть, того и вера». Какой религии придерживается монарх, ту должны исповедовать и подданные. Как видим, само понятие религии тут приобрело чисто политический статус. А во Франции в драках погибли все лидеры католиков и кальвинистов (гугенотов). Ближайшим претендентом на престол оказался гугенот Генрих Наваррский, который ради короны перекинулся в католицизм и стал Генрихом IV. А протестантам он Нантским эдиктом даровал свободу вероисповедания.

Но еще не успело успокоиться в одних местах, как заполыхало в других. Надо сказать, что ни Испании, ни Португалии их завоевания впрок не пошли. Они раскидали свои силы по всему миру. В итоге Португалия вообще надорвалась и была захвачена испанцами. Растянутые морские пути сразу оказались под ударами пиратов — и таким образом колониальные трофеи изрядно «перераспределялись» в пользу англичан и французов. Но и богатствами, доходившими до метрополии, испанцы и португальцы распорядиться не умели. Они были воинами, а не купцами. Дворянам у них вообще запрещалось заниматься финансовой, промышленной и торговой деятельностью. Этим занимались нидерландцы.

Известная нам из учебников история борьбы Голландии против чужеземцев-поработителей и зверств инквизиции — не более чем пропагандистская легенда. Вхождение ее под власть Испании было вполне мирным, причем нидерландский принц Карл в результате династических хитросплетений получил испанскую корону. Его прежняя вотчина полностью сохранила при этом самоуправление, получила ряд льгот. Мало того, для нидерландцев открылся доступ в Новый Свет, запретный для других европейцев! И получилось так, что в Америке гибли испанские солдаты, а их добыча перевозилась на нидерландских кораблях и утекала на нидерландские рынки, в карманы нидерландских купцов. Как и добыча португальцев.

Именно в составе Испании Голландия достигла своего процветания, ее торговый флот вышел на первое место в мире. Ну а когда ее купцы и банкиры достаточно разъелись, им захотелось прибрать к рукам и политическую власть. Что и стало истинной причиной «буржуазной революции». А в качестве идеологии голландские олигархи выбрали все тот же кальвинизм. Для них он был очень удобен, поскольку Кальвин ввел в свое учение теорию предопределения. Дескать, каждый человек, что бы он ни творил в жизни, заведомо определен Богом к спасению или осуждению. Причем отличить «избранных» от «неизбранных» очень просто: своих избранников Господь отмечает богатством. А участь «неизбранных» — повиноваться «избранным» и работать на них. Взбунтовавшиеся Нидерланды были поддержаны Англией и Францией. Опять же не по религиозным мотивам и не из свободолюбия, а из собственных политических соображений. У голландцев выдвинулись талантливые полководцы-штатгальтеры из рода Оранских. И одолеть мятежников Испания не смогла, после 40 лет борьбы вынуждена была заключить перемирие.

Эти же три державы, Англия, Франция и Голландия, выступили новыми претендентами на передел мира. Британцы учредили Ост-Индскую компанию, в погоне за драгоценными в то время пряностями и шелком устремились в Индонезию и Китай. Закрепились в Северной Америке. На севере этого материка обосновались французы. Но и только что «вылупившаяся» Голландия ничуть не отставала. Еще даже не завершив войну с испанцами, ее правители-олигархи озаботились созданием собственной колониальной империи. И тоже учредили Ост-Индскую компанию, получившую беспрецедентные права — иметь свои армию и флот, объявлять войны и заключать мир, приобретать земли, казнить и миловать. И само государство практически стало придатком компании — большинство ее директоров входили в правительство Нидерландов, а вот в дела компании не имел права вмешиваться никто. Эскадры в десятки кораблей с сотнями пушек и тысячами солдат ринулись захватывать базы в Восточной Азии, громя и изгоняя не только португальцев, но и союзников-англичан.