Анатолий Нутрихин - Жаворонок над полем

Марья Дмитриевна уже помогла Прасковье испечь хлеб, послала на базар за провизией Лизу. Когда дочь выезжала на бричке со двора, госпожа Менделеева окликнула кучера и осведомилась: не пора ли перековать лошадей.

- Как прикажете, - ответствовал Ларион. - Однако копыта по льду скользят...

- Так отведи коней к кузнецу.

- Можно. Только Никиту с Кузнечной жеребец зашиб: в больницу отвезли мужика. А Ванюха Королинский в запой ударился. Теперь неделю гудеть будет.

- Кто же работу выполнит?

- Есть еще мастер. На Большой Спасской - Северьян Кожевников. Его сынок еще к нашему Мите шастает...

- Как же! Знаю. Так ты переговори с его отцом. А пока счастливый путь!

Бричка уехала, Марья Дмитриевна поднялась в мезонин и стянула с сыновей одеяла:

- Поднимайтесь, лежебоки! Мыться и завтракать!

Мальчики уловили категорические нотки в голосе матери и быстро встали. А потом - обычная утренняя спешка. Марья Дмитриевна поторапливает сыновей за завтраком, спрашивает, взяли ли нужные учебники и тетради, помогает в передней одевать шинели, шапки, повязывать шарфы. Она делает это по давней привычке с тех пор, когда дети были еще маленькие, и не думает о том, что они вполне могут одеться сами.

...Братья Менделеевы прибежали в гимназию, когда до построения на утреннюю молитву оставалась минута. И вот служба отца Льва. Развод по классам... Гимназисты идут строем, попарно. Впереди Мити оказывается Амвросин. Менделеев нарочно наступает ему на пятку:

- Ты, Харя, за что вчера на Курдюмке лежачего пацаненка бил? С тобой Егор Саханский был.

- Кончай, Джунгар! А пацана били за вредность. Егор ему в ухо въехал, тот упал, а лягается, зараза. Вот и добавили...

- Но лежачих не бьют?

Вместо ответа Амвросин пихнул Митю локтем, и получил сдачи подзатыльник. Ближайшие пары гимназистов не обратили внимания на этот "обмен любезностями". Экая невидаль! В классах постоянно задираются и толкаются. Однако конфликт был замечен, и никем иным, как самим директором, случайно вошедшим в сей момент в зал.

Ага, Менделеев стукнул Амвросина! Качурин немедленно вмешался:

- Подойдите ко мне, забияки! Стой прямо, Менделеев. Разве можно бить товарища?

- Серый волк ему товарищ, - набычившись, ответил Митя.

- Оскорбляешь Амвросина даже в присутствии директора? Иван Осипович, проводи молодца ко мне в кабинет. Пусть на него посмотрят учителя. Они там собираются на педсовет.

Малые советы бывали два раза в неделю, перед началом уроков. На них Качурин обычно оглашал циркуляры, полученные из Омска, объявлял изменения в расписании уроков, распекал нерадивых учеников и делал замечания педагогам, вызвавшим его неудовольствие. В этот раз, как и всегда, учителя, ожидая Евгения Михайловича, беседовали, проверяли тетради гимназистов, делились новостями. Католинский пересказывал Семашко анекдот...

Петр Павлович Ершов, стоя у окна, постукивал пальцем по раме, задумчиво смотрел на заснеженную Богоявленскую, оледеневшие склоны Панина бугра. Он был недоволен тем что, директор опаздывает и тем самым крадет время у учителей. С недавних пор инспектору постоянно не хватало времени. Весь день - суета, а вечером не займешься литературным творчеством: голова тяжелая, хочется спать и к тому же завтра рано вставать...

Времени, видимо, не достает всем. Вон к гимназии спешит закутанный в башлык человек. Это учитель французского языка Волков опять опаздывает на занятия. Хорошо, если он успеет прийти до начала совета, иначе директор доймет Волкова нравоучениями. А бранить надо не учителя французского, а других, например, латиниста Резанова стоит отругать за пьянство. От него, кажется, и сейчас попахивает вином. Не утерпев, Ершов говорит Резанову:

- Не понимаю, Петр Кузьмич, образованный человек, Горация переводите, а позволяете себе приходить на службу под хмельком..

- Я ничуть не пьян, - возражает Резанов. - Просто выпил утром рюмку мадеры как лекарство...

- Не упорствуй в грехе, Кузьмич. Покайся, любезный, - с улыбкой сказал сидевший рядом с Резановым отец Лев Иванитский.

- Я в винах разбираюсь: вы благоухаете не мадерой, а перцовкой. Дурной пример подаете юношеству. А коли выпили, то закусывайте не редькой, а мускатным орехом. Запах отшибает, - сказал инспектор.

- Я редьку с детства не употребляю, - обиделся латинист. - Меня напрасно в классах прозвали Редькой. Коли откровенно, то пришлось принять самую малость для опохмелки. Вчера был приглашен на ужин к купцу Сыромятникову. Я его детей прошлой зимой репетировал. Достойный человек, отказаться невозможно. Пошел. Стол, конечно, богатый. Напитков - пропасть. Как говорится, "всюду страсти роковые"...

- В нашем городе спиться - не задача, - вздохнул Ершов. - И все же рекомендую перед уроками воздерживаться.

- Бострем прикладывается чаще, - защищался Резанов. - У него от вина нос посинел. Детей на уроках бьет беспардонно. Хотя иного разгильдяя только оплеухой и утихомиришь...

Инспектор хотел ответить, но тут надзиратель Семашко ввел в кабинет гимназиста. "Господи, это же Митя Менделеев! Что он натворил?" забеспокоился Петр Павлович.

Вошел Качурин и, сев в кресло, заговорил:

- Господа, наши воспитанники ведут себя все более дурно. Этот молодой человек, - тут он указал пальцем на Митю, - только что ударил Амвросина, а на мои вопросы ответил дерзко. Менделеев и раньше имел замечания. В учебе не блещет, хотя и не глуп. Его надо наказать для острастки прочих грубиянов и драчунов.

В кабинете наступила тишина. Некоторые подумали: опять в гимназии будет порка... Эта мысль пришла в голову и Ершову. Он сказал:

- Разумеется, пускать в ход кулаки непозволительно. Дерзость заслуживает порицания. Но в чем причина ссоры? Не мешает побеседовать с другими мальчиками этого класса...

- Вы правы, Петр Павлович, - поддержал Ершова старший учитель законоведения Попов. - Следует разобраться. Если Менделеев виноват, мы накажем его соразмерно проступку...

- - Это не простая стычка, - продолжил директор. - Здесь случай особый. Нападению подвергся сын жандармского офицера. Захар отличается преданностью начальству, и за это его не любят. Менделеев должен быть строго наказан.

В Мите закипел гнев. Еще минута, и он бросился бы на директора. К счастью, его состояние понял Ершов и велел мальчику удалиться. Качурин не возражал. Когда гимназист вышел за дверь, отец Лев произнес:

- Ни к чему чаду слушать наш разговор. А по сути дела: не слишком ли часто сечем мы детей? Не полезнее ли увещевать заблудших?

- Вам, батюшка, положено быть добрым, а мне - требовательным, ибо отвечаю за порядок и успеваемость я. А дисциплина в гимназии падает. Да и в городе неспокойно. Однако наша беседа затянулась. Поспешите в классы...