Александр Тюрин - Правда о Николае I. Оболганный император

В царствование Николая I взаимоотношения фабрикантов и посессионных крестьян подверглись дополнительной регламентации — причем к пользе трудящихся.

Посессионный работник должен был получать «достаточную» плату. В случае денежной неудовлетворенности имел право требовать перевода на работу с «достаточной» платой. При невыполнения требований мог жаловаться на фабриканта в Министерство финансов.

Работа в ночное время, воскресные и праздничные дни запрещалась.

При необходимости проживания в городе, не в усадьбе (так назывался сельский дом работника) фабрикант оплачивал для него жилплощадь.

Фабрикант обязан был предоставлять посессионным крестьянам отпуск до 2 месяцев, чтобы те могли заняться своими земельными участками, огородами и садами.

Работник, чей труд употреблялся неправильно, например для домашних услуг у фабриканта, освобождался из посессионного состояния.

На посессионных фабриках мастер, в среднем, зарабатывал в год около 95 руб., подмастерье — 60, остальные рабочие около 55 руб. На шелковых фабриках ткачи получали до 120 руб. На стеклянных заводах мастер зарабатывал до 260 руб. Для справки: четверть ржи, то есть 8 пуд. или 128 кг, в то время стоила, примерно 4 руб. 50 коп.

Конечно, свобода передвижения посессионных крестьян была ограничена. Однако их труд неплохо оплачивался, они были защищены от чрезмерной эксплуатации. И «свободный» британский пролетарий, наверное бы позавидовал бы посессионному крестьянину.

Сам государь считал, что «в меру законодательных следует держаться того правила, чтобы постепенно придти, наконец, к решительному уничтожению в государстве заведений посессионных».

В 1835 г. владельцам посессионных фабрик было предоставлено право договариваться со своими работниками и отпускать их на вольные хлеба с предоставлением паспорта.

Это право было дополнено правилами увольнения посессионных крестьян в вольное состояние.

После полного уничтожения посессионной системы в 1861 на тех предприятиях, где ранее применялся труд посессионных крестьян, реальная заработная плата рабочих будет ниже, а условия труда хуже, чем раньше.

Николай Освободитель. Такое название могло быть у этой книги, если б ее автор был смелее.

На протяжении ста лет, от преемников Петра до Александра, монархия лишь маскировала власть олигархии — новой аристократии, могущественнной землевладельческой знати, созданной масштабным присвоением государственных земель. Бывшее служилое сословие, обернувшее благородным шляхетством, являлось опорой новых аристократов. И. Солоневич находит, что русские цари и царицы в это столетие «были пленниками вооруженного шляхетства, и они не могли не делать того, что им это шляхетство приказывало». Ярким признаком подчинения верховной власти российскому магнатству и шляхетству, была колоссальное неравенство в распределение прав и обязанностей между верхами и низами общества. Этому способствовал и законодательный хаос.

Фактически Николай I, после столетнего господства землевладельческой знати, пытается воссоздать в России дееспособное государство.

Его царствование было временем, когда началось постепенное выравнивание прав и обязанностей различных социальных групп перед государством, когда принуждение постепенно изгонялось из русского общества. «Постепенное» — очень важное слово для Николаевского царствования, император всегда был сторонником плавных эволюционных изменений.

Именно Николай, разрубив 14 декабря сети дворяновластия, запустил процесс раскрепощения низших сословий. Только верховная власть могла вывести их из социального «обморока» после 100 лет шляхетского господства.

Фактически при Николае русское общество лишилось простой иерархической структуры: господа — мужики.

Государственное крестьянство, самая большая часть российского народа, обрело гражданские права, самоуправление и экономические свободы, увеличило свое благополучие. Владельческие крестьяне были защищены от произвола помещиков и быстро двигались к обретению тех же гражданских и экономических прав, что и государственные крестьяне. Это стало причиной бума в легкой промышленности и оптовой торговле.

Процесс восстановления гражданских прав коснулся и городского населения.

В 1832 г. образованные горожане всех классов и разрядов, а также купцы всех разрядов были освобождены от подушной подати и телесного наказания. [277] Кавелин , с.165. Затем такие же права получило городское сословие низших разрядов, мещане, ремесленники и белое духовенство.

В 1846 Санкт-Петербург первым из городов обрел самоуправление. В городскую думу пришли выборные от всех городских обывателей.

О времени Николая I сложилось (или, вернее, было сложено недобросовестными историками) мнение, как о времени полного экономического застоя, когда ничтожная промышленность застыла как муха в киселе, в крепостнических отношениях. Некоторые с позволения сказать ученые даже писали об «упадке промышленности» в «николаевщину».

Эта печальная картина, мягко выражаясь, не соответствует реальности.

Именно в эпоху Николая I в России начался промышленный переворот, причем вполне канонически — с распространения фабрик и паровых машин. В силу объективных причин это начало было запоздалым по сравнению с Британией, США и странами Западной Европы, однако российская промышленность росла быстрыми темпами. В николаевское время производство выросло примерно в четыре раза. В некоторых отраслях промышленности, не требующих крупных капиталовложений, случился настоящий бум. (Для сравнения, сегодня наша страна производит меньше, чем 20 лет назад.) В некоторых сферах, как например, в области шоссейного и гидротехнического строительства, было сделано больше, чем за все последующее время, вплоть до сталинской индустриализации.

Весьма сомнительно любимое утверждение прогрессоров, что крепостнические отношения мешали промышленному развитию.

Возьмем статистические данные. К середине 19 в. у нас было крепостных около 22 млн из примерно 70 млн населения. Остальные 48 млн могли пополнять ряды вольной рабочей силы. К тому же и более миллиона крепостных имели разрешение на отхожий промысел. У нас в это время имелось 565 тыс. работников, занятых в промышленности. (А спустя полвека после отмены крепостного права, занятых в промышленности насчитывалось около 4 млн — на 160 млн населения.) Как мы видим, вовсе не оковы крепостничества мешали притоку рабочих рук в промышленность. Для большего числа рабочих не было рабочих мест, ведь размер промышленности соответствует объему накоплений и инвестиций.