Михаил Яковлевич Геллер - К началу. История Российской Империи

Австро-французская война закончилась неожиданно для России значительным увеличением Варшавского герцогства и возрождением (еще очень небольшой) национальной армии под командованием Понятовского. Николай Карамзин, осуждая Тильзитский договор, видел одним из его важнейших пороков согласие на создание зародыша Польши. Для русского историка и политического писателя Польша не должна была существовать «ни под каким видом, ни под каким именем». Лучше было, - писал он, - «согласиться, чтобы Наполеон взял Шлезвиг, самый Берлин, нежели признать Варшавское герцогство» 58 58 Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 54. . Существование Варшавского герцогства, зародыша возможного возрождения Польши, вызывало политические трения, грозившие франко-русскому союзу. Одновременно не переставали нарастать экономические причины, подкапывавшие основания Тильзитского договора. Континентальная блокада была явно невыгодна для России. Англия закупала в России дешевое сырье - лес, лен, пеньку, хлеб, платя за него золотом или ценными фабричными изделиями. Франция предпочитала приобретать сырье ближе (везти его из России сухопутным путем обходилось слишком дорого), а продавать в Россию лионский шелк и другие предметы роскоши, за которые необходимо было расплачиваться золотом.

Трианонский таможенный тариф, утвержденный Наполеоном в августе 1810 г., разрешал ввоз колониальных товаров, попадавших на континент контрабандой, но принуждал платить за них очень высокую пошлину. Это было терпимо для стран, уже обладавших зачатками развитой промышленности (Саксония, западная Германия, Бельгия, северная Италия), и теснее связывало их с Францией. Это было совершенно нестерпимо для стран, вывозивших сырье: Швеции, северо-восточной Германии, России.

На Трианонский тариф Александр 1 ответил в декабре 1810 г. введением нового русского таможенного тарифа, который предусматривал высокие, иногда запретительные пошлины на предметы роскоши (шелковые материи, кружева и т.п.) и суровое наказание за контрабандную торговлю этими предметами. Это было формальным нарушением условий Тильзитского договора. Французские историки говорят о «настоящей измене» 59 59 Maletet, Isaak. L'Hisloire. Paris. 1993. P. 741. . Как личное оскорбление Александр I воспринял нарушение Тильзитского договора Наполеоном, включившим в состав французской империи все ганзейские города с прилегающими территориями, в том числе герцогство Ольденбургское - владение отца императрицы Елизаветы. В числе прямых причин войны 1812 г. называют нередко «Ольденбургское дело». Наполеон подписал декрет о присоединении герцогства к Франции 22 января 1811 г. Но до этого, 25 декабря 1810 г., Александр в письме князю Чарторыйскому изложил план внезапного вторжения в герцогство Варшавское и Пруссию русских войск. Это был план превентивной войны, предупреждавшей нападение Наполеона, которое представлялось неминуемым.

План Александра строился на смелой, шедшей вразрез с традиционным взглядом идее - восстановлении Польши. Император объяснял Адаму Чарторыйскому, что прокламация воссоздания польского королевства будет предшествовать началу войны. Александр возлагал на своего друга, бывшего члена Негласного комитета, миссию: получить единогласное решение польского народа и армии вступить в союз с Россией. Решение должно было быть гарантировано декларацией, подписанной польскими политическими и военными лидерами. Адам Чарторыйский ответил 6 января 1811 г. письмом, в котором утверждал, что преодолеть привязанность поляков к Наполеону можно в случае восстановления конституции 3 мая 1791 г.; объединения всех польских земель под единым скипетром; открытия Польше выхода к морю. 12 февраля Александр I ответил согласием. Возрожденная Польша - это было условием императора - вступала в унию с Россией. «Пока я не буду уверен в сотрудничестве поляков, я не могу начать войну против Франции». Миссия Адама Чарторыйского закончилась неудачей: польские лидеры выбрали союз с Наполеоном. 1 апреля 1812 г., после долгого молчания, Александр I написал Чарторыйскому, что откладывает свой план, ибо он стал слишком широко известен, предупреждал не доверяться слишком Наполеону. Император заключил: «Вы должны помнить о несчастьях, которые станут уделом поляков, если, став под французские знамена, они дадут России основание для мести…» 60 60 Kukiel M. Op. cit. P. 94-97. .

План Александра был свидетельством убеждения, что война с Францией неизбежна и необходима. Убеждения, что за возможность начать ее первым можно заплатить такую высокую цену, как возрождение Польши. Множество причин были непосредственным поводом войны: личная обида Александра на Наполеона, антинаполеоновские настроения придворных кругов, опасавшихся, в частности, восстановления враждебной России Польши, трудности, переживаемые русской экономикой в связи с континентальной блокадой, подстрекательская антифранцузская деятельность лондонского Сити и т.д. Неизбежность войны объяснялась столкновением за гегемонию в Европе. Наполеон, чтобы победить Англию, должен был нейтрализовать или победить Россию. Александр хотел спасти Европу от тирана.

24 июня (по старому стилю) 1812 г. большая армия Наполеона перешла Неман между Ковно и Гродно: вторжение в Россию началось. В первый раз после 1612 г. иноземные войска вступили на территорию Российской империи. 129 лет спустя - 22 июня 1941 г. - гитлеровская армия вторглась в Советский Союз - память о победе над Наполеоном утешала советских людей в первый период войны, когда советская армия терпела поражение за поражением. В память о схватке с Наполеоном война с гитлеровской Германией также стала называться - Отечественной.

Было немало аналогий между двумя Отечественными войнами. Наполеон и Гитлер выбрали июнь для вторжения. И русская, и советская армии были захвачены врасплох, несмотря на то, что разговоры о воине шли очень давно. Планы Александра и Сталина были рассчитаны на наступление: все запасы амуниции и провианта были выдвинуты к самой границе и сразу же достались противнику. Наполеон и Гитлер подняли на восток многонациональные армии. С Наполеоном, как говорили в России, пришло «двунадесять языков», двадцать языков: вместе с французами шли немцы из завоеванных княжеств, но также бывшие союзники по антинаполеоновским коалициям австрийцы и пруссаки, швейцарцы, итальянцы, голландцы и т.д.

По традиции говорят о шестисоттысячной «Большой армии». Наполеон на острове св. Елены вспоминал, что у него было 400 тыс. солдат вместе с союзниками. Михаил Покровский считает, что примерно такова и была численность армии вторжения 61 61 Покровский М.Н. Указ. соч. С. 39. . Тем не менее, это была самая крупная армия, какую Франция когда-либо выдвигала на одном театре войны. Притом она была в два раза больше русской армии.