Михаил Яковлевич Геллер - К началу. История Российской Империи

Главным было другое. Джеймс Биллингтон называет Московское государство органической религиозной цивилизацией. Идея Москвы - третьего Рима, родившаяся в конце XV - начале XVI вв., стала за столетие официальной идеологией. Богатая московская церковь смотрела сверху вниз на бедные патриархии Востока, подчиненные бусурманам-туркам. Патриарший стол рядом с троном самодержавного царя становился необходимостью. Так было в Константинополе, так должно быть в Москве. Переговоры о создании патриаршей кафедры в Москве начались с антиохийским патриархом Иоакимом. Они продолжались после приезда ко двору Федора летом 1588 г. главы вселенской церкви константинопольского патриарха Иеремии, приехавшего просить субсидии. Долгие и трудные переговоры закончились успехом Бориса, ведшего их. Патриарх Иеремия, обнаруживший, что находится в плену, хотя отношение к нему было чрезвычайно почтительным, согласился на московские условия, ради того, чтобы вырваться домой, и рукоположил патриарха России. 26 января 1589 г. ставленник Бориса митрополит Иов был возведен на московский патриарший престол.

Грамота об избрании патриарха официально указывала на роль России как оплота православной истинной церкви: «Ветхий Рим падеся аполинариевой ересью… второй же Рим, иже есть Константинополь… от безбожных турок обладаем, втое же, о благочестивый царь, великое российское царствие - третий Рим благочестием всех превзыде, и вся благочестивая царствие в едино собрана, и ты един под небесем, христианский царь…» Современный русский историк отвергает предположение, что официальное признание доктрины «Москва - третий Рим» следует трактовать как выражение Москвой Бориса претензии на роль центра новой мировой империи, преемницы древнего Рима и Византии. С его точки зрения, поражение в Ливонской войне так ослабило Московское государство, что оно могло думать только о защите своих границ и возвращении утраченных русских территорий. Он отвергает также предположение, что русская церковь могла в это время претендовать на руководство всемирной православной церковью. Доктрина «Москва - третий Рим», пишет Р.Г. Скрынников, «выражала преимущественно стремление ликвидировать неполноправное положение Москвы по отношению к другим центрам православия… Отразило новое соотношение сил внутри вселенской православной церкви» 151 151 Скрынников Р. Указ. соч. С. 59-60. .

Побежденная на поле битвы, разоренная войной и опричной политикой, переживавшая острый социальный конфликт Москва в конце XVI в. не могла претендовать на мировую империю и роль главы всемирного православия, но доктрина «третьего Рима» не была тактическим требованием сиюминутной политики. Она выражала глубокое убеждение в исторической, Божественной, миссии, представляя собой могучий духовный стимул, игравший важнейшую роль в будущем страны. В начале 20-х годов XX в., когда Россия переживала послереволюционное Смутное время, побежденные противники большевиков призывали к сотрудничеству с новой властью ради интересов государства и объясняли, что Третий интернационал является ипостасью Третьего Рима и его инструментом 152 152 См.: Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Лондон, 1966. С. 152- 158. .

Смерть Ивана Грозного показалась королю Речи Посполитой Стефану Баторию достаточной причиной для объявления десятилетнего перемирия с Москвой недействительным. Баторий начал энергично готовиться к войне. Ему удалось убедить римского папу Сикста V, мечтавшего о крестовом походе против турок, что кратчайший путь в Стамбул ведет через Москву. Из Ватикана пришли первые субсидии для королевской войны и обещания дальнейшей помощи. Одновременно в Москву был отправлен посол, предложивший вечный мир с Речью Посполитой, который закреплялся бы согласием на унию (если кто-либо из государей - польский или русский - умирает, ему наследует остающийся в живых) и уступкой Смоленска, Новгорода и Пскова. Русские дипломаты ответили, что в Москве невозможно обсуждать вероятность смерти царя. Польский историк замечает: «Только в нашем Сейме можно было свободно, никого не оскорбляя рассуждать о том, что произойдет, когда король почиет в бозе» 153 153 Jasienica P. Rzeczpospolita obojga narodow: Srebrny wiek. Varsovie, 1967. S. 146-147. . Не было, конечно, и речи об уступке русских городов.

Смерть Стефана Батория прервала приготовления к войне. Начались выборы нового короля. Некоторые русские историки считают, что Борис Годунов имел возможность провести кандидатуру Федора на трон Речи Посполитой: литовские магнаты, составлявшие русскую партию, просили на подкуп других депутатов Сейма 200 тыс. рублей. Борис после долгих размышлений послал 20 тыс., обещая потом еще 70 тыс., но было уже поздно. Партия шведского королевича Сигизмунда имела за собой сильную армию под командованием канцлера Яна Замойского, партия эрцгерцога Максимилиана Габсбурга имела поддержку папы и испанское золото, щедро раздаваемое послом Испании. Потерпел поражение только царь Федор, два других кандидата были выбраны враждующими фракциями. Ян Замойский разбил войско Максимилиана и, взяв эрц-герцога в плен, вынудил его отказаться от притязаний на польский трон. Сигизмунд III Ваза, сын шведского короля Юхана III, стал королем Речи Посполитой, оставаясь наследником шведской короны. Межкоролевье в Польше, а затем, после смерти Юхана III в 1592 г., неоднократные попытки Сигизмунда занять шведский трон (только в 1599 г. он был окончательно лишен прав на шведскую корону) отвлекали внимание Речи Посполитой от московских дел.

Воспользовавшись польско-шведскими раздорами (Сигизмунд дважды являлся в Швецию за наследством: в 1592 г. вместе с иезуитами и папским нунцием, в 1598 г. - с армией), а также набегом крымского хана на Польшу (в августе 1589 г. татары появились под Тарнополем и Львовом), дополнительно ослабившим Польшу, Москва выступила против Швеции. Царь Федор лично повел войска, при армии находился и Борис Годунов. Зимой 1590 г. русские овладевают потерянной в Ливонскую войну русской территорией, но штурм Нарвы, руководимый Годуновым, не проявившим военных талантов, заканчивается неудачей. В результате перемирия шведы уступили крепости Ивангород и Копорье, но сохранили Нарву. Основная цель русского наступления - овладение портом Нарвой и восстановление «нарвского мореплавания» - не была достигнута. Но было восстановлено положение, которое существовало до начала Ливонской войны.

Шведский король, не удовлетворенный результатами столкновения, начал в 1591 г. военные действия. Наступление шведов на Новгород и Псков должно было совпасть с вторжением крымско-турецких войск, насчитывавших до 100 тысяч всадников. 4 июля 1591 г. татарская орда подошла к Москве. Ночью, по не выясненной историками причине, в татарском стане началась паника и татары, теряя обозы, бросились в бегство. Неудача крымского хана охладила рвение шведской армии. В мае 1595 г. между Москвой и Стокгольмом был подписан «вечный мир» в Тявзине. Морская блокада русского побережья сохранялась. Швеция, обладавшая сильным флотом, создававшая армию, которая вскоре станет одной из могущественнейших в Европе, ставила своей целью превращение Балтийского моря в шведское озеро. В конце XVI в. Москва не обладала силами, которые могли бы помешать шведским планам.