Вольфганг Акунов - История военно-монашеских орденов Европы

Освобождение братьев-рыцарей этих изначально военно-монашеских орденов от прежних монашеских обетов (от обета безбрачия они были освобождены еще в 1494 г.) окончательно обеспечило превращение иберийских орденов из военно-монашеских в чисто светские, с их полным подчинением королевской династии (то есть государству).

С тех пор орден Калатравы превратился в королевскую награду за выдающуюся храбрость, причем только для награждения лиц с «безупречными» предками (без примеси иудейской или мавританской крови).

Большинству из наших уважаемых читателей наверняка известен только один орден Св. Георгия — учрежденная при Екатерине II Великой высшая военная награда Российской империи (недавно, «с третьего захода», восстановленная республиканскими властями Российской Федерации). Между тем свой орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия (покровителя всего христианского воинства и, в частности, христианского рыцарства) существовал и на далеком от России Пиренейском полуострове.

Испанский духовно-рыцарский орден Сан Хорхе де Альфама (Альфамский орден Св. Георгия), члены которого следовали Уставу монашеского ордена августинцев, был основан в 1200 г. Резиденция Магистра ордена располагалась в старинной крепости Альфама, которую испанским «георгиевским кавалерам» было поручено оборонять от мавров (так, как нам уже известно, в иберийских королевствах называли мусульман преимущественно арабского или берберского происхождения, в отличие от Сирии и Палестины, где христиане традиционно именовали мусульман сарацинами), чем они и занимались с переменным успехом. Иберийский орден Св. Георгия был основан в весьма знаменательный момент истории христианской Западной Европы, когда гегемония «римского» (а на деле — германского) императора Запада (всегда являвшаяся скорее теоретической, чем реальной, но все же признававшаяся во всем христианском мире, кроме имевшей собственного императора-василевса Восточной Римской империи, Византии, а также Болгарии, Сербии и Руси) была впервые поставлена под вопрос высшим авторитетом западного христианского мира.

Хотя претензии римско-германских императоров на высшую власть над всем христианским миром и до того нередко встречали сопротивление в самой Германии, оспаривались в Италии и часто игнорировались наиболее могущественными государями других стран Западной Европы — так, короли Франции со времен римско-германской Саксонской императорской династии Оттонов, считавших себя «возобновителями» или «обновителями» («реноваторами») основанной в 800 г. франкским королем Карлом Великим (и папским престолом) «Римской империи», не считали себя в каком-либо отношении подчиненными императору (ни западному «римскому», ни восточному «греческому», то есть византийскому), а французские, английские и испанские легисты-правоведы, начиная с XII в., начали отрицать подвластность их королей императорам или законам империи, только в 1202 г. (ровно через два года после учреждения ордена Св. Георгия из Альфамы) папа римский Иннокентий III официально признал, что «король Франции в обладании своим земным имуществом фактически (де-факто) не имеет никого выше себя» (в несколько иной «редакции» эта же самая мысль была сформулирована французскими правоведами следующим образом: «Король Франции является императором в своих владениях»).

Несколько позднее, в 1208 г., один из французских легистов-«канонистов» значительно расширил данную формулировку, объявив на весь христианский мир, что не только король Франции (а если быть точнее, то король франков, лат.: rex francorum, как французский король по старой памяти официально именовался вплоть до ликвидации основанной Меровеем и Хлодвигом монархии в результате Французской революции!), но и всякий король обладает в своем королевстве теми же правами, что и император в империи.

В своих «Установлениях» наш старый знакомый — французский король-крестоносец Людовик Святой — заявил, что «король является держателем лишь у Бога и у самого себя» (фр.: Le rois ne tient de nului fors de Dieu et de lui).

В то же время еще с X в. полным ходом шел процесс «раздробления понятия империи», в ходе которого постепенно происходило пространственное ограничение не только реального, но и формального влияния императорского титула. Отдельные государи стали присваивать себе императорский титул (хотя на Западе, начиная с коронации папой Карла Великого римским императором в 800 г., считалось, что только папа римский вправе короновать кого-либо императорским венцом). Императорский титул начал появляться прежде всего в странах, не подпавших в свое время под власть основанной Карлом Великим Римской (Каролингской) империи, а именно — на Британских островах и на Пиренейском полуострове.

В обоих случаях титул императора отражал притязания местных государей на супрематию (верховную власть) над единым регионом (будь то над англосаксонскими королевствами или над христианскими королевствами Иберийского полуострова).

В Англии «имперские грезы» длились не больше столетия. Англосаксонский король Ательстан (Этельстан) впервые повелел именовать себя императором в 930 г. Англосаксонский же король Эдгар в 970 г. провозгласил:

«Я, Эдгар, милостью Божией августейший император всего Альбиона» (Альбионом Англия именовалась со времен Древнего Рима. — В.А.).

Покоривший Англию датский король Канут (Кнут) Великий (умерший в 1055 г.) последним из английских правителей объявил:

«Я, Кнут, император, милостью Христовой, завладевший королевством англов на Острове».

Биограф Кнута Великого подвел итог его правления в следующих выражениях:

«Им подчинены были пять королевств — Дания, Англия, Британия (так! — В.А.), Шотландия, Норвегия — он был императором».

В Испании «имперская химера» просуществовала несколько дольше. В 917 г. король Ордоньо называл своего отца Альфонсо (Альфонса) III императором. Этот титул сохранялся во многих хрониках и дипломах X в., наряду с употреблением епископом Сантьяго де Компостела по отношению к себе титула «апостолический» (обычно применявшегося лишь к епископу Рима, то есть к папе римскому).

Начиная с короля дона Фернандо (Фердинанда) I (годы правления: 1037–1068), объединившего под своим скипетром королевства Леон и Кастилию, императорский титул применительно к государям объединенного королевства стал обычным. Начиная с 1077 г. эта формула употреблялась в двух вариантах: