Жерар Израэль - Кир Великий

Кто утвердил Землю внизу и удерживает от падения небо с тяжелыми

тучами?

Кто расположил по местам воды и растения?

Кто запряг коней, несущих ветер и облака?

Кто, о Мудрейший, создал Благую Мысль?

Какой художник создал свет и тьму?

Какой художник создал сон и вчерашний день?

Кто создал утро, полдень и вечер,

Чтобы указать разумному его задачу?

Тем не менее Заратуштра не отвергает полностью дуализм, свойственный мышлению ариев. Как можно отрицать противопоставление между жизнью и не-жизнью (не только смерть, но и то, что еще не стало существовать); как не признать противоположность между светом и тьмой, когда день сменяется ночью, истина изгоняет ошибку, а ошибка прикрывает истину; как не заменить стоящих далеко за Ахура-маздой ложных богов, чья материальная сила отлично видна; как не согласиться, наконец, что у добра есть естественная «пара» — зло? Есть ли у этого основополагающего противопоставления двух миров онтологическое выражение? Действительно ли мы присутствуем, как полагали иранцы той эпохи, при борьбе между двумя началами: Ормуэдом (Ахура-маздой) — добром и Ахриманом — злом?

С точки зрения чисто космической, существует принцип примирения между Ормуэдом и Ахриманом, это бог времени, Зерван. Это божество, которое будет благосклонно признано сторонниками зороастризма лишь много лет после пророчеств Заратуштры, существовало в первоначальном мышлении ариев как сила, породившая доброго бога и злого демона. Но главное предназначение Зервана было руководить движением светил, определяющим совокупность Вселенной. Его примиряющая добродетель очевидна, но она относится только к космосу, что не связано с моральным или духовным миром.

Если превосходство Духа — действительно последнее слово зороастризма, возникает последний вопрос: есть ли что-нибудь, ограничивающее величие Ахурамазды? Является ли Мудрость всего лишь одним из моральных богов, которому постоянно противостоят подземные силы? Как объяснить исключительно моральный и духовный характер Ахурамазды? Заратуштра не заходит так далеко, чтобы считать бога, создавшего добро и зло, достаточно сильным для создания зла в прошлом. Но он идет дальше критических концепций арийских религий, устанавливавших параллелизм между двумя силами вселенной. Заратуштра преклоняется перед богом, который выступает третейским судьей между антагонизмами. Он не сомневается, что они существуют. Не сомневается он и в том, что «дэвы» могут мешать воле Ахурамазды. Однако Мудрость берет верх над своей противоположностью, и в этом — единственная истина.

Самым трудным, разумеется, будет — понять отношения, какие Ахурамазда может иметь с силами, бой которых он судит. Ключ зороастризма, возможно, заключается в незавершенном аспекте божественного совершенства, по образу человеческому. «Я узнал тебя по благожелательности, господин Мудрость!» — восклицает пророк… Учение Заратуштры может быть лишь теоретическим и умозрительным; надо, чтобы мифы и обряды отразили принятие учения его последователями.

Пророк был против кровавых жертвоприношений, против коллективных опьянений священным напитком «хаома», он придерживался одного обряда предков: культа огня. Обновляющее разведение огня во время зимнего солнцестояния, когда дни катастрофически убывают, требует повторения. Кроме того, огонь — сродни сиянию светил, теплу, что скрывается под землей, и блеску молний; он не признает обмана и сравним со справедливостью: «Возлагая на твой огонь почтительнейшее подношение, я буду неотступно думать, Владыка, о справедливости». Огонь символизирует духовную связь между человеком и Ахурамаздой. «Тот, кто первым мысленно заполнил светом благословенные пространства… Мыслью своею, о Мудрейший, я признал тебя первым и последним».

Но, добавляет пророк, человечество претерпит испытание огнем. Добрые возродятся, а злые погибнут навеки. Люди преобразятся после ужасной битвы между силами света и силами тьмы. В конце концов Ахурамазда явится как великий бог, защитник добрых людей и всех животных. Свободные в своем выборе, люди смогут спастись вопреки силам тьмы.

Согласно Заратуштре, мировоззрение подразумевает также видение такого политического порядка, который может обеспечить всем счастье и спокойствие, а главное — безопасность праведникам. То есть важно, чтобы наступило «царствование добра». «Надо выбрать доброе царствование; оно обеспечит самую счастливую судьбу тому, кто упорно трудится; благодаря справедливости этот человек своими действиями, о Мудрейший, достигнет высшего блага».

Тогда это царство опустит барьеры между людьми и будет способствовать распространению слова пророка на благо всем. А он вечно хранит ключи политического мира, позволяющие правильно организовать общество. «А потому, Владыка, укажи мне царство, которое от самого своего начала подчиняется тебе и справедливости, а также тебе, Благоговение» [132] Авеста. Ясна. 34, 31, 51. . По мнению Заратуштры, Виштаспа, сумевший открыть свое царство для учения пророка, — образцовый по справедливости царь. Он и сам вдохновился. Царство приходит от Ахуры.

Верность Заратуштры одному-единственному богу, примат, в его глазах, духовного над силами космическими, поиск хорошего монарха, приравненного к самому богу, движущий постоянно пророком, его эсхатологический оптимизм, отвержение кровавых жертвоприношений, любовь к животному миру, его взгляд на общественную и политическую организацию, находящуюся в руках Мудрого Властелина, — все это делает сына племени Спитама не реформатором древней веры в Ахурамазду, но основателем новой веры. Очищенная, эта вера отражает древнюю интуицию первых ариев, впервые добавляя в нее основополагающий принцип: примат Духа.

Кир, втянувшись в войну, не имеющую большого стратегического значения, против Томирис, царицы массагетов, раскинул свой лагерь на берегу Окса (Амударьи), в самом центре «арийского пространства». Это возвращение на восток имеет не только политическое значение. Конечно, Кир не допускает, чтобы его авторитет принижался на восточной окраине империи. Но главное то, что в этих необозримых степях, на берегах могучих рек, Кир чувствует себя в колыбели собственных своих верований. Если Пасаргады были местом его взлета, «арийское пространство» — первая его земля, откуда пошли его корни, где сохранились ростки жизни персов.

После стольких приключений, побед и славы Кир может оценить пройденный путь по дороге к истине. С тех пор как он принял царство, став после своего отца Камбиса царем Аншана, Кир сохраняет унаследованный титул. Он связан кровью со своими предками. Впрочем, эта патриархальная инвеститура не освобождает его от заботы о всенародном признании.