Виктор Безотосный - Наполеоновские войны

Не так однозначна научная литература по поводу роли российской армии в Заграничных походах. Дело в том, что в России можно буквально по пальцам пересчитать монографии и толковые работы, посвященные проблемам участия русских войск в 1813 – 1814 гг. Совсем недавно акцент на такое состояние историографии сделал английский историк Д. Ливен, который не считает удивительным, что «огромный вклад России в уничтожение империи Наполеона был преуменьшен британскими, французскими и немецкими историками. Более интересен вопрос – почему российские историки также внесли свой вклад в умаление значимости усилий своей собственной страны». Он полагает, что это произошло из–за одержимости нашими исследователями военными операциями 1812 г., как до революции 1917 года, так и в советский период. «Обратной стороной этой увлеченности стало то, что российские историки в значительной степени игнорировали события 1813 – 1814 гг.… Все это безусловно позволяло британским, французским и немецким историкам свободно интерпретировать свержение Наполеона в манере, наиболее подходящей для поддержания собственных национальных мифов и историографических традиций». По его мнению, в нашей военно–исторической науке «контраст между огромным объемом знаний, имеющимся о 1812 г., и очень ограниченным вниманием, уделяющимся периоду 1813 – 1814 гг., остается колоссальным и разительным» [599] Ливен Д. Россия и разгром Наполеона // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. Труды ГИМ. Вып. 166. Т. VI. М., 2007. С. 305—306, 318. . Трудно не согласиться с мнением, прозвучавшим из–за границы, поскольку объективность его не оставляет сомнений. Так же, как то, что национальные исторические школы разных стран писали историю «со своей колокольни», преуспели в этом, тем самым радикально принизили вклад России в союзную победу. В досадных упущениях есть и вина российской военно–исторической науки.

Смерть императора Александра I в Таганроге. Гравюра 1825 г.

Нахождение российской армии полтора года за границей – интереснейший вопрос, которого часто не касались даже отечественные историки. В данном случае рассмотрим два аспекта: эффект, произведенный на Европу русскими войсками, и впечатления, которые вынесли русские военные после пребывания там.

В нашей стране до сих пор дискутируется вопрос: Россия – это европейская или азиатская держава? Сама эпоха 1812 г. показала, что без русского вмешательства Европа не смогла бы самостоятельно решить возникшую проблему, связанную с Наполеоном Бонапартом. Вся эпоха 1812 г. и особенно Заграничные походы русской армии крепко связали затем Россию с Европой. Именно поэтому современники стали привыкать рассматривать Россию в контексте общеевропейских и общемировых проблем и процессов. Отсюда возникла питательная почва для появления в будущем самых разных идей о миссии России и о ее роли в мировой истории, вплоть до внедрения на русской почве марксизма, а затем его дальнейшей трансформации.

Необходимо также заметить, что европейский дух и веяния исподволь разрушали основы патриархально–крепостнических порядков в стране. Русское дворянство всегда было тесно связано с патриархальной крепостной деревней. Поездки отпрысков в столичные центры на учебу или службу всегда являлись тяжелым испытанием для бюджета мелкопоместной дворянской семьи. Заграничное путешествие могли себе позволить лишь выходцы из русской знати, но это были единицы. А тут за государственный кошт на полтора года с достопримечательностями Европы познакомились около тридцати тысяч русских дворян, одетых в офицерские шинели. Посещение Европы, даже в военное время, отрядом более сотни тысяч русских офицеров и солдат не могло пройти бесследно для страны, хотя бы в культурном и образовательном отношениях, и дало импульс для дальнейшего развития. Это был толчок, от которого русская внутренняя жизнь приобрела иной характер, иное окружение и обстановку. Даже в консервативных по своему статусу казачьих областях после Заграничных походов стали появляться европейские веяния, элементы европейской культуры. Что уж говорить о крупных городах. Очень важно и то, как изменилось сознание у русских военных, что происходило в тот момент в их головах. Слишком многие могли сравнивать заграничные порядки с отечественными. Они увидели явный контраст между Европой и Россией, вынесли сильные впечатления, уже активно хотели и стремились к иной жизни. Осознание явной отсталости России в политическом и общественном устройстве, ненормальности положения крепостных и другие моменты породили стремление ликвидировать «главные язвы Отечества». И эти тенденции в разной степени уже захватили лучшие русские умы. Собственно, политические искания образованных представителей дворянской молодежи вылились в попытку вооруженного противостояния с самодержавием на Сенатской площади в 1825 г. Хотя не только движением декабристов ознаменовались последствия эпохи 1812 г.

За полтора года русские войска побывали в Германии, Богемии, Голландии, Швейцарии, Франции. За это время даже у простых солдат возникал опыт международного соприкосновения. Бесспорно, что при общении, например, русских с парижанами возникали языковые трудности и непонимание. Такие случаи припомнил и суммировал русский офицер И. М. Казаков: «Походы по Польше, Германии и Франции внесли путаницу в филологические познания наших солдат, так например, научившись в Польше по–польски, когда вошли в Германию, стали требовать, что им нужно по–польски и удивлялись, что немцы не понимали их… Прийдя во Францию, они усвоили себе некоторые немецкие слова и требуют от французов… Опять та же история: – является жалоба и объяснение…» [600] Казаков И. М. Поход во Францию 1814 г. // Русская старина. 1908. № 3. С. 357—358.

В то же время в рядах русских войск находилось огромное количество офицеров, хорошо знавших французский язык. В воспоминаниях артиллериста И. Радожицкого также можно прочесть: «Если мы останавливались для каких–нибудь расспросов, то французы друг перед другом, предупреждали нас своими ответами, обступали, с любопытством рассматривали и едва верили, чтобы русские могли говорить с ними их языком. Милые француженки, выглядывая из окон, кивали нам головками и улыбались. Парижане, воображая русских по описанию своих патриотов, варварами, питающимися человеческим мясом, а казаков – бородатыми циклопами, чрезвычайно удивлялись, увидевши российскую гвардию, и в ней красавцев–офицеров, щеголей, не уступающих как в ловкости так и в гибкости языка и степени образования первейшим парижским франтам» [601] Радожицкий И. Т. Походные записки артиллериста с 1812 по 1816 год. М., 1835. С. 126. .