Артем Корсун - Географические открытия

Теперь отвлечемся от стран легендарных и обратимся к земной географии. Когда же состоялись первые контакты между самой, если так можно выразиться, азиатской страной – Китаем и странами Средиземноморья. Это произошло не позднее I века до н. э., когда в произведениях римских писателей появляются первые упоминания о шелковых тканях, доставляемых из загадочной страны (по другим сведениям – города) Сера. Согласно некоторым источникам, в 166 году уже нашей эры римский император Марк Аврелий Антонин (121–180 г.) отправил в загадочную страну Сера посольство. Впрочем, по мнению ряда авторитетных историков, такое посольство исторически невозможно, а кроме всего прочего свидетельства об этом посольстве в римских источниках отсутствует, а выдвинутая гипотеза базируется на свидетельстве намного более поздних китайских хронистов, которые писали: «В 166 году н. э. дациньский правитель Антунь отправил посланника, который вступил в Китай через Жинань (Аннам). Он преподнес двору слоновые бивни, рога носорога и черепашьи панцири. Впервые это сообщение открыто в архивах двора лишь сейчас. А то, что в числе даров нет драгоценностей, это произошло потому, что их опустил автор заметки». Действительно, перечень даров не свидетельствует о римском происхождении посла, и можно предположить, что загадочная страна Дацинь – это вовсе не Римская империя, а одно из значительно более близких к Китаю государств Индостана или Индокитая, да и совпадение имени дациньского правителя с именем одного из римских императоров может быть простым совпадением.

Несмотря на то, что ко времени Марка Аврелия Антонина уже сформировался сухопутный торговый путь между Китаем и Средиземноморьем, известный как Великий шелковый путь, прямые контакты между этими двумя регионами были весьма затруднены. Виноваты в этом были, безусловно, купцы, сохранявшие в строгой тайне маршруты своих путешествий. Из опасения, что их могут обойти конкуренты, они не выдавали свои маршруты, и получалось, что каждый купец знал лишь небольшой участок Великого шелкового пути. Кроме того каждый город, охраняя секреты своих купцов, старался не пропускать дальше купцов из соседних городов и дальних провинций. Правителям городов было выгодно, чтобы купцы соседних городов продавали свои товары на городском рынке их собственным перекупщикам, а не везли свои товары в дальние земли транзитом. Зачастую транзит и даже вывоз определенных товаров правители городов облагали непомерно высокими пошлинами. Ситуация изменилась к лучшему после арабского завоевания. Как мы помним, арабские купцы освоили практически весь Индийский океан, они доходили в своих плаваниях до портов Ганьпу и Ханчжоу в Южном Китае, достигли Мозамбика и Мадагаскара. Арабские историки и географы на основе рассказов купцов составили подробные карты и описания многих регионов земли от Марокко до Филиппин и от Мадагаскара до Скандинавии и Новгородских земель. Однако европейцы вплоть до XIII века по-прежнему ничего не знали о Китае. Скудные сведения, которые они могли почерпнуть у таких энциклопедистов, как Гай Юлий Солин или Исидор Севильский, были настолько фантастичны, что даже в то время в них почти не верили. И действительно, можно ли верить свидетельствам Исидора о том, что где-то далеко на востоке живут люди с песьими головами, которые не говорят, а лают. Но, возможно, в этой легенде есть рациональное зерно – древние путешественники, а возможно даже послы Марка Аврелия, пытаясь объяснить, на что похож китайский язык, уподобили его лаю собак, а позднейшие интерпретаторы, не разобравшись, о чем идет речь, переврали изначальное сообщение, исказив его до неузнаваемости и придав ему столь неправдоподобный вид. А возможно, это было сделано сознательно купцами Великого шелкового пути, чтобы отвратить конкурентов от путешествий в далекие восточные страны.

Ситуация для европейских купцов изменилась к лучшему, как ни странно, благодаря монголо-татарам, ведь они покорили огромные территории от Карпат до Тихого океана, на всех этих землях установилась единая власть и теперь купцы и торговцы могли достаточно спокойно перемещаться по Азии, имея охранные грамоты единого правителя, тогда как ранее для пересечения каждой границы требовалось разрешение правителя каждого небольшого государства на Великом шелковом пути. Первым путешественником, оставившим подробные записки о восточных странах, был францисканский монах Плано Карпини, отправившийся в столицу монголов Каракорум в 1245 году, т. е. всего через несколько лет после финального броска монголов «к последнему морю». В том же году, но совершенно иным путем в столицу монголов отправилась делегация доминиканских монахов. Записки, составленные после этих путешествий, являются древнейшими из известных нам описаний Центральной Азии и Китая. Посольство доминиканцев, шедшее южным путем через Сирию, Ирак и Персию, закончилось в Хорезме. По не до конца понятным причинам им не удалось достичь монгольской столицы Каракорума. А вот путешествие францисканцев было весьма удачным. Делегация во главе с Плано Карпини избрала северный путь. Они вышли из Лиона, перевалили через Альпы, пересекли Восточную Европу, вассальную Золотой Орде Русь, и, спустившись в низовья Волги, достигли города Сарай, столицы золотоордынского Бату-хана. Бату предоставил монахам конвой до Каракорума. За Яиком послы впервые познакомились с народами, игравшими большую роль в Центральной Азии домонгольского времени – канглами и каракитаями (киданями). Как раз китаи-кидане и дали свое имя Китаю. Путешественники были приняты в ставке каракитаев на одной из степных рек, впадающих в озеро Алаколь, а оттуда отправились в Каракорум. Весь путь от Сарай-Бату до Каракорума занял всего-то 3,5 месяца.

Францисканцы попали в Каракорум в один из самых беспокойных периодов в его истории – здесь продолжалось длительное междуцарствие, которое началось после смерти Чингисхана. Как раз в то время, когда монахи прибыли в Каракорум, на трон взошел хан Гуюк, которому суждено будет быть ханом не более 3 лет. Гуюк принял чужеземцев весьма любезно и разрешил им присутствовать на церемонии принятия присяги подвластных хану народов. Именно здесь послы папы Иннокентия IV впервые познакомились с китайцами. Впрочем, Карпини был не первым европейцем, увидевшим китайцев, вместе с китайцами присягал хану Гуюку и русский князь Ярослав Всеволодович. Карпини хорошо отзывался о добрых нравах китайцев и искусстве их ремесленников. Вскоре после Карпини, а точнее – в 1249 году – Каракорум посетил посол французского короля Людовика ГХ Святого францисканский монах Андре Лонжюмо. К сожалению, его отчет не сохранился, а известны лишь редкие упоминания о нем в записках Гийома Рубрука.