Владимир Егоров - Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей

Строго говоря, у нас нет твердой уверенности не только в том, был ли Ярополк сыном Святослава и первым настоящим киевским князем, но вообще существовал ли он в природе. Ведь Ярополка нет в генеалогической цепочке киевских князей митрополита Илариона, и он подобно Вещему Олегу не оставил после себя ни одного вещественного следа. Правда, известны так называемые псевдодирхемы Ярополка. Но эти монеты нисколько не подтверждают, а скорее опровергают существование такого киевского правителя своими арабскими (!) надписями, норманнским геральдическим знаком и, главное, местами их находок: из одиннадцати известных экземпляров этого псевдодирхема восемь были найдены в Швеции, два в Польше и один в Эстонии. Вот и спрашивается: причем тут Ярополк, Киев и вообще Киевская Русь? Ничего не связывает эти псевдодирхемы с Киевом, а с Ярополком — только время чеканки, совпадающее со временем его княжения в Киеве на страницах ПВЛ. Не донесла до нас правителя Киевской Руси с таким именем и народная память, безусловно отдав первенство Владимиру Крестителю.

И все же, если Ярополк действительно существовал и стал первым киевским правителем, то откуда он мог быть родом и как попал в Киев? На эту тему можно только фантазировать, основываясь на косвенных данных, которые как будто указывают на запад. Это и совпадение второго компонента имени с именем моравского князя Святополка, и отзвуки в ПВЛ борьбы Ярополка с другими ольгами руси за обладание Древлянской землей, и известные нам дипломатические связи Руси того времени. Хроника Ламперта Герсфельдского упоминает послов Руси у германского императора Оттона II под 973 годом, то есть во время княжения Ярополка по хронологии ПВЛ. Возможно, это было матримониальное посольство, так как одной из жен Ярополка якобы была Кунигунда, дочь родственника Оттона. Наконец, согласно пересказу В. Татищевым Никоновской летописи, Ярополк поддерживал какие-то дипломатические отношения с римской курией.

С другой стороны, в ПВЛ первой дальней поездкой Ольги после смерти мужа в 947 году был вояж на Новгородчину, точнее на Мету и Лугу, якобы чтобы ставить там погосты и собирать дани. Если, как мы допустили ранее, эти ориентиры дают указание на родину то ли самой Ольги, то ли ее покойного супруга, то это указание на Новгородчину. Как раз между верховьями Луги и устьем Меты, расстояние между которыми по прямой не более полусотни километров, в то самое время рубились первые дома будущего главного «погоста» Приильменья — Новгорода Великого. Не будем забывать, что и Владимира Крестителя, и Ярослава Мудрого ПВЛ сначала делала правителями Новгорода и лишь затем отправляла в Киев. Поэтому разумно домыслить, что дальний вояж Ольги в 947 году, если это не выдумка сочинителей ПВЛ, имел целью просить о помощи в борьбе за главенство в Киеве родню, свою или мужнюю. Или ту и другую. Тогда первые киевские князья со славянскими именами должны были, откликнувшись на просьбу Ольги, придти в Киев из Приильменья, с будущей Новгородчины, в то время еще не обзаведшейся собственно Новгородом Великим, но уже обогатившейся заметной долей славян-переселенцев из Поморья и Полабья.

Сопоставляя то немногое, что нам известно о Ярополке и Владимире, можно далее предположить, что Ярополк был выходцем из Моравии, какое-то время правившим у древлян, а Владимир, пришедший по просьбе Ольги со своими славянами из Приильменья, устранил Ярополка и стал править в Поднепровье вместо него. По существу такая интерпретация принципиально не противоречит версии ПВЛ с той лишь поправкой, что в борьбе с Ярополком Владимир не захватывал Киев. Он его просто сделал этот небольшой, но шумный и быстро растущий городок своей резиденцией. Не Овруч или Искоростень древлян и не Вышгород Ольги, а именно Киев, в котором уже обжились выходцы из Скандинавии и Приильменья, в недавнем прошлом земляки Владимира. Оценив преимущества климата Поднепровья в сравнении с Повол-ховьем и все потенциальные выгоды положения Киева, Владимир сделал его своей столицей, отстроил, укрепил подобающим образом и превратил в настоящий средневековый город, известный археологам как «город Владимира» — самый ранний город на территории современного Киева.

Нельзя обойти вниманием тот факт, что в своем «Слове о законе и благодати» Иларион без обиняков называет Киев городом Владимира. Риторически обращаясь к почившему в бозе крестителю Руси и ходатайствуя перед ним за своего здравствующего патрона Ярослава [86] Попутно можно заметить, что известная нам из ПВЛ размолвка Ярослава с отцом перед самой смертью Владимира вероятно действительно имела место и потребовала усилий митрополита по умирению сторон, хотя бы и задним числом живого с мертвым. , он говорит: «И славный град твой Киев[выделено мною. — В. Е. ] он [Ярослав. — В. Е. ] окружил величием…». Этого Иларион не мог вычитать в болгарских книгах, об этом не могли писать греческие хронисты. Да и нужды вычитывать не было — «мать градам русским» возникла, вросла и стала стольным градом на глазах Илариона.

Гипотеза о приильменском происхождении Владимира не единственно возможная. Откликнувшись на призыв родственницы ольги Ольги, основатель Киевской Руси мог придти на Днепр не с севера, а с юга, из Болгарии, если сама Ольга была все-таки благородного болгарского происхождения и за помощью посылала не в несуществующий в то время Новгород, а к своей болгарской родне в Плиску. Кстати сказать, сама Ольга могла приходиться, например, родственницей опальному болгарскому князю Владимиру (княжил в Болгарии с 889 по 893 год) — единственному достоверно известному в истории правителю с именем, которым был наречен и будущий креститель Руси. Не в честь ли, спрашивается, болгарского предка?

Также вряд ли стоит с ходу отметать возможность того, что Владимир пришел все-таки из Новгорода, но тем Новгородом, в котором Владимир правил до похода на Киев, был не Новгород Великий, в то время еще не выбравшийся из пеленок и объективно не доросший до ранга центра княжения, а древний город начальной руси — крымский Неаполь. Возможно тот самый, в котором, по словам Константина Багрянородного, в свое время «сидел Святослав». Но все же это сомнительно. Вряд ли Константин назвал бы известный грекам крымский Неаполь какой-то Немогардой [87] Хотя, кто знает, может быть ему просто в голову не пришло увязать услышанную от кого-то из информаторов Немогарду с Неаполем, то есть Новгородом по-славянски. . Кроме того, в этом случае трудно обосновать очевидную связь между Киевом на Днепре и Новгородом на Волхове, которая проявилась с самых первых лет существования и Киева, и Новгорода, и самбй Киевской Руси.