Оксана Балазанова - Знаменитые мистификации

В это время Александр поручил другу своей молодости Новосильцеву составить план конституции для России, и тот составил «уставную грамоту», но Александр отложил осуществление этого проекта.

В 1820 году произошли события, означавшие конец периода конституционных колебаний Александра и решительно толкнувшие его в лагерь абсолютизма и реакции: в Европе это были военные революции в Италии и Испании, а в России – солдатские волнения в лейб-гвардии Семеновского полка. Хотя солдатское возмущение было вызвано, в основном, грубостью и жестокостью полкового командира и направлено лишь против него, Александр усмотрел в «семеновской истории» последствия революционной агитации, очень встревожился и приказал раскассировать весь наличный офицерский и солдатский состав полка по другим армейским частям.

Таким образом, после 1820 года Александр окончательно расстался с конституционными мечтами своей юности. Реформы зашли в тупик. Государь все чаще грустил, находя утешение в народных формах веры, искал истину в общении со святыми старцами. Россия же вступила в полосу правительственной реакции.

В течение 1818–1822 годов несколько раз собирались конгрессы участников «Священного союза», которые принимали решения о поддержке вооруженной рукой легитимных правительств и действий против народных восстаний. И когда в 1821 году в Греции вспыхнуло восстание против турецкого владычества и все русское общество ожидало, что Александр окажет поддержку единоверным грекам, он последовательно стал на точку зрения легитимизма, признал греческое восстание «революцией против законного монарха» (турецкого султана!) и отказал грекам в помощи.

В это время в России начали создаваться первые тайные общества: «Союз спасения», «Союз благоденствия», Южное и Северное общества и, наконец, «Общество соединенных славян» – все те, кого позже станут называть декабристами. Сначала их члены стремились путем формирования общественного мнения оказывать влияние на правительство и добиваться проведения либеральных преобразований, но после 1821-го в планах декабристов стала преобладать идея военного переворота.

Самое интересное, что декабристы были, по сути, идеологическими воспитанниками и последователями Александра и графа Сперанского (который, кстати, в результате интриг в 1816 году был сослан служить в Сибирь), что особенно резко выразилась в вопросе о крепостном праве: как молодой Александр, так и декабристы были уверены, что стоит дать крестьянам личную свободу, как это тут же обеспечит им благоденствие. О материальном же положении простых людей, об их отношении к земле, об обеспечении их труда они практически не думали.

Впрочем, и этих идей было уже достаточно, чтобы поднять против себя волну высочайшего недовольства, ибо Александр к этому времени был уже не таким, как в молодости. Для него движение, приведшее в конце концов 14 декабря гвардейцев на Сенатскую площадь, было последним дворцовым переворотом – то есть продолжением цепочки незаконной смены власти, которая тянулась до него.

Царствование Александра I началось событиями ночи с 11 на 12 марта 1801 года и закончилось пушечной пальбой 14 декабря 1825 года. Правда, сам император этого восстания не увидел, потому что 1 декабря (по старому стилю) внезапно скоропостижно скончался в Таганроге.

Так подошло к последней черте «дней Александровых прекрасное начало» – при всеобщем недовольстве и при полном идейном отчуждении. Молодой человек, «достигший высшей власти», с высоким, но химерическим складом ума, натура богато одаренная, но противоречивая… Даже самый доброжелательный из его биографов Николай Карлович Шильдер терялся, пытаясь объяснить сочетание самых высоких стремлений с фальшью и двуличием. Истинный внук Екатерины Великой был в то же время и истинным сыном подозрительного, нервного, желчного и деспотичного Павла, выросшего без любви родной матери. Глубокий мистицизм, какое-то болезненное религиозное чувство, страсть к позе, которую подмечала в своем внуке еще Екатерина («Господин Александр – великий мастер красивых телодвижений»); повышенное самолюбие и подозрительность рано или поздно просто обязаны были привести к внутренней дисгармонии – несоответствию между чувством и волей, умом и сердцем, характером и обстоятельствами. Одна из самых характерных черт Александра I – богоискательство – стала доминирующей чертой в последние годы его жизни.

Полный когда-то либеральных идей и намерений дать всевозможные свободы своему народу, Александр должен был рано или поздно взглянуть правде в глаза и сказать себе – почти все его усилия пропали втуне, грех отцеубийства оказался не искуплен, жизнь не удалась…

Согласно исследованиям профессора Московской медицинской академии им. И. М. Сеченова В. Карташова, вот как развивались события последних дней жизни императора Всероссийского.

Александр, сопровождая свою больную жену на юг, 27 октября (8 ноября по новому стилю) 1825 года отправился в Крым. Прибыв в Севастополь, он, против обыкновения, отказался от обеда и удалился в кабинет. Только 30 октября он признался Якову Виллие – военному врачу, по происхождению шотландцу, который сопровождал императора, – что страдает расстройством желудка. Императрица Елизавета Алексеевна в письме к своей матери так описывала причину болезни: «Не в госпитале подхватил он болезнь, а переохладился на южном побережье Крыма… Он отправился вечером верхом на лошади в монастырь Св. Георгия, вырубленный в скале, поэтому жилые помещения там влажные. Три часа провел он в этой поездке и без всякого пальто, тогда как слуга, ожидавший его с коляской на проезжей дороге, трясся от холода, завернувшись в теплое пальто, и спал под коляской, дабы уберечь себя от холода! А оттуда он направился в Севастополь, где полтора дня провел в бесконечных инспекционных поездках (это военный морской порт). По приезде в Бахчисарай у него началась диарея… Потом он побывал в госпитале, но заразных больных там не было. Далее последовал длинный объезд окрестностей, а земля в тех местах источает ядовитые пары, и он уведомил Виллие только тогда, когда уже в течение двух дней чувствовал себя плохо. Вот в том-то и причина болезни». По прибытии в Мариуполь вечером 4 (16) ноября, император потребовал к себе Виллие, который нашел его, по словам лейб-хирурга Тарасова, «в полном развитии лихорадочного сильного пароксизма».

После приезда в Таганрог 5 (17) ноября Виллие записал в дневнике: «Скверная ночь. Отказ от лекарств. Он меня приводит в отчаяние. Я опасаюсь, чтобы это упрямство не привело как-нибудь к плохим последствиям». Через три дня врач поставил диагноз – «желчная лихорадка желудка», а еще через два дня записал: «Он очень плох сегодня». В своем дневнике 11 (23) ноября Виллие писал: «Когда я говорю ему о кровопускании и о слабительном, он сердится и не изволит разговаривать со мной»; 14 (26) ноября: «Все очень плохо, хотя горячки нет. Я хотел дать соляной кислоты в питье, но получил, как обычно, отказ». Уже 15 (27) ноября Александр исповедался и причастился после того, как Виллие в присутствии императрицы возвестил ему о приближении конца. Священник умолял Александра исполнить все предписания врачей, но было поздно. Виллие 18 (30) ноября писал: «Никакой надежды спасти моего обожаемого государя». Мучительная агония продолжалась почти двенадцать часов. В четверг, 19 ноября (1 декабря) 1825 года, в 10 часов 50 минут, монарх испустил последний вздох. Императрица, не отходившая от больного, закрыла его глаза и своим платком подвязала ему подбородок…