Андрей Хорошевский - Тайны советской империи

Вангенхайм». Было бы желательно, чтобы статс-секретарь иностранных дел принял Парвуса».

Чтобы быть достоверным, любое историческое расследование, должно опираться на документы. И в этом плане нам следует поблагодарить немецкий педантизм и привычку к документам относиться бережно. Именно они позволяют сейчас делать не умозрительные заключения, а точные выводы. Например, следующий документ ясно дает понять, что в МИДе сообщением Вангенхайма как минимум заинтересовались.

«СТАТС-СЕКРЕТАРЬ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ —

В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма № 40, Ставка, 13 января 1915 г., 12.20

Получено: 13 января, 1.43

Мы намерены послать Рицлера на встречу с русским революционером Парвусом в Берлине. Он будет иметь подробные инструкции. Прошу телеграфировать время прибытия Парвуса. Парвус не должен знать, что Рицлер прибывает из Ставки.

Ягов».

Помимо того, что статс-секретарь Министерства иностранных дел Германии Готтлиб фон Ягов отрядил на встречу с «русским революционером» высокопоставленного чиновника МИДа Курта Рицлера, входившего в свиту самого кайзера, он еще и распорядился навести справки насчет того, кто же такой Гельфанд-Парвус. Вполне естественно, что и мы остановимся на биографии человека, который был одним из самых главных персонажей истории о «немецком золоте на русскую революцию».

Итак, Александр Лазаревич Гельфанд родился 27 августа 1867 года в местечке Березино Минской губернии в семье еврейского ремесленника. После очередного погрома семья Гельфанд перебралась в Одессу. Отец устроился в порт грузчиком, сын же стал грызть гранит науки. И довольно успешно – мальчик из бедной семьи сумел окончить гимназию, после чего в 1885 году уехал в Швейцарию и поступил в Базельский университет, где изучал философию.

Отсутствие у юного Александра Гельфанда любви к царской власти более чем объяснимо – благословляемые сверху погромы, ценз оседлости и прочие антисемитские вещи вполне логично привели его к революционным идеям. Еще в Одессе он познакомился с членами народовольческих кружков, а за границей сблизился с группой «Освобождение труда», возглавляемой Плехановым, Аксельродом и Верой Засулич.

После окончания в 1891 году университета Гельфанд переехал в Германию. Здесь он вступил в Немецкую социал-демократическую партию, познакомился с Каутским, Цеткин, Розой Люксембург. Вскоре «нежелательным иностранцем» заинтересовалась немецкая полиция, и ему приходилось постоянно переезжать из города в город. В 1894 году в социал-демократической газете «Die Neue Zeit» впервые появился псевдоним Парвус – так Александр Гельфанд подписал одну из своих первых опубликованных статей. В переводе с латыни «parvus» означает «смиренный» или же «ребенок». Но ни смиренным, ни ребенком Гельфанд-Парвус никогда не был. Когда он в 1897 году стал редактором «Саксонской рабочей газеты», резкий тон ее высказываний вызывал неприятие даже среди занимавших левые позиции социал-демократов. Впрочем, это не помешало выдвижению Парвуса в качестве одного из самых известных марксистских теоретиков и публицистов, особенно этому способствовала его полемика с критиком учения Маркса Эдуардом Бернштейном.

С конца 1890-х годов квартира Парвуса в Мюнхене стала центром притяжения не только немецких, но и русских марксистов. Ленин, Мартов, другие видные социал-демократы часто бывали дома у Парвуса и очень его ценили, Троцкий, например, писал о нем как о «несомненно выдающейся марксистской фигуре конца прошлого и начала нынешнего столетия».

«Местопребыванием редакции «И.» был избран Мюнхен», – так о газете «Искра» говорит Большая советская энциклопедия, скромно умалчивая о том, что первая русская марксистская газета печаталась не просто в Мюнхене, а на квартире у Александра Парвуса. О Парвусе БСЭ в статье об «Искре» не упоминает ни единым словом, при том что его роль в создании газеты была определяющей. «На своей квартире в Швабинге Гельфанд оборудовал нелегальную типографию с современным печатным станком, – пишут З. Земан и В. Шарлау в книге «Парвус – купец революции», – имевшим специальное устройство, которое позволяло мгновенно рассыпать набор, – это была мера предосторожности против возможных налетов полиции. На этом станке было отпечатано восемь номеров «Искры». Редколлегия «Искры» оставалась в Мюнхене до начала 1902 года. Все это время Гельфанд занимал положение, которое его вполне устраивало. Он был хозяином и посредником, осуществлявшим связь между двумя мирами. Разногласий между ним и Лениным тогда еще не было. Он согласился писать для русской прессы о немецком социалистическом движении и с удовольствием знакомил молодое поколение русских социалистов с немецкими товарищами». Парвус не только издавал «Искру», но и был в числе ее самых «почетных» авторов, ради его статей редакторы без вопросов отодвигали с первой полосы других.

Набив руку на издании «Искры», в 1902 году Александр Парвус принялся за еще один издательский проект – «Издательство славянской и северной литературы». Из-за того, что Российская империя не подписала Бернскую конвенцию 1896 года об охране авторских прав, за границей русских авторов можно было издавать без каких-либо ограничений, не выплачивая им отчислений. Парвус предложил издавать произведения русских писателей небольшими тиражами, чтобы была возможность защитить их авторским правом. Кроме того, Парвус занимался и театральными постановками. В частности, ему удалось заключить договор на постановку в Германии пьесы Максима Горького «На дне».

Пьеса пошла на ура, только в Берлине состоялось более 500 представлений. Однако с деньгами вышла «заминка», а точнее, весьма темная история с участием самого Парвуса и его друга Юлиана Мархлевского, которого Парвус сделал руководителем своего издательства. Согласно договору, Парвус получал 20 % от сборов, Горький – 25, а все остальное шло в кассу РСДРП. Но ни Горький, ни РСДРП денег так и не увидели, а ведь речь шла о значительной сумме – порядка 130 тысяч марок. В 1907 году Горький подал жалобу на Парвуса в ЦК Немецкой социал-демократической партии. В начале 1908 года третейский суд в составе А. Бебеля, К. Каутского и К. Цеткин вынес решение в пользу Горького. Парвус подвергся «моральному осуждению» и был исключен как из РСДРП, так и из рядов немецких социал-демократов (по другим данным, формулировка решения суда была следующей: «возбраняется участие в социал-демократическом движении»). Чем завершилось это дело – до конца не ясно: одни источники утверждают, что Парвус подчинился решению суда и выплатил деньги еще в 1908 году, другие – что тяжба продолжалась до начала Первой мировой войны.