Андрей Хорошевский - Тайны советской империи

И снова вопрос: были ли связаны между собой два события, произошедшие в один день, – убийство председателя Петроградской ЧК Моисея Урицкого и покушение на Ленина?

«В начале 11-го часа утра 30-го августа в Петербурге из квартиры на Саперном переулке вышел одетый в кожаную куртку двадцатилетний красивый юноша «буржуазного происхождения», еврей по национальности. Молодой поэт Леонид Каннегисер сел на велосипед и поехал к площади Зимнего дворца. Перед Министерством иностранных дел, куда обычно приезжал Урицкий, Каннегисер остановился, слез с велосипеда и вошел в тот подъезд полукруглого дворца, к которому всегда подъезжал Урицкий.

– Товарищ Урицкий принимает? – спросил юноша у старика швейцара еще царских времен.

– Еще не прибыли-с, – ответил швейцар.

Поэт отошел к окну, выходящему на площадь. Сел на подоконник. Он долго глядел в окно. По площади шли люди. В двадцать минут прошла целая вечность. Наконец вдали послышался мягкий приближающийся грохот. Царский автомобиль замедлил ход и остановился у подъезда.

Прибыв с своей частной квартиры на Васильевском острове, маленький визгливый уродец на коротеньких кривых ножках, по-утиному раскачиваясь, Урицкий вбежал в подъезд дворца. Рассказывают, что Урицкий любил хвастать количеством подписываемых им смертных приговоров. Сколько должен был он подписать сегодня? Но молодой человек в кожаной куртке встал. И в то время, как шеф Чрезвычайной комиссии семенил коротенькими ножками к лифту, с шести шагов в Урицкого грянул выстрел. Леонид Каннегисер убил Урицкого наповал».

Так описывает само убийство писатель и публицист Роман Гуль. Его, участника Белого движения, конечно, можно подозревать в предвзятости к любому представителю советской власти, но слова про «любовь» Урицкого к смертным приговорам – не пустой звук. Глава Петроградской ВЧК действительно хвастался тем, что за день подписал не один десяток смертных приговоров, причем не стеснялся этого делать даже в присутствии иностранных дипломатов, а за исполнением приговоров любил наблюдать из окна своего кабинета. За эту свою жестокость Урицкий и поплатился…

Каковы же были мотивы убийцы? В материалах следствия по делу Леонида Каннегисера есть такие строки: «При допросе Леонид Каннегисер заявил, что он убил Урицкого не по постановлению партии или какой-либо организации, а по собственному побуждению, желая отомстить за аресты офицеров и расстрел своего друга Перельцвейга, с которым он был знаком около 10 лет».

Леонид Каннегисер мстил за друга. Однако он отнюдь не собирался совершать «самоубийственное убийство» – попадаться в лапы ВЧК он не хотел. Однако молодого (всего-то 22 года) человека подвело волнение. Единственным свидетелем был престарелый швейцар, который явно был не в состоянии бежать за юношей. Леонид выбежал на улицу, но вместо того, чтобы спокойно смешаться с толпой, он схватил велосипед и поехал прочь. При этом даже не догадался выбросить или хотя бы спрятать в карман револьвер.

Служащие ЧК, услышав выстрелы, а затем увидев лежащего возле лифта Урицкого, сели в автомобиль и бросились догонять одинокого велосипедиста, который был прекрасным ориентиром. Понимая, что от автомобиля ему не уйти, Леонид остановился у дома № 17 по Миллионной улице, вбежал в подъезд и зашел в первую попавшуюся квартиру. В ней жил князь Меликов, чья прислуга была изумлена, увидев юношу с револьвером в руке, который, не обращая ни на кого внимания, взял с вешалки пальто и стал надевать его поверх куртки. В таком виде он выскочил во двор. Однако преследователи его опознали и сумели задержать.

Как мы уже говорили, Каннегисер свою причастность к какой-либо организации не признавал и говорил, что убийство совершил по собственной воле и без какого-либо влияния извне. Следствие в ходе дознания арестовало нескольких друзей Леонида, а также родителей и сестры. Однако они вскоре были отпущены, и следователи сделали вывод: «Точно установить путем прямых доказательств, что убийство товарища Урицкого было организовано контрреволюционной организацией, не удалось».

Впрочем, некоторые современные исследователи с подобными выводами не согласны и выдвигают свою версии произошедшего. В частности, Н. Зенькович, автор известной книги «Покушения и инсценировки: от Ленина до Ельцина», обращает внимание на следующие слова в материалах следствия: «Установить точно, когда было решено убить товарища Урицкого, Чрезвычайной комиссии не удалось, но о том, что на него готовится покушение, знал сам товарищ Урицкий. Его неоднократно предупреждали и определенно указывали на Каннегисера, но товарищ Урицкий слишком скептически относился к этому. О Каннегисере он знал хорошо, по той разведке, которая находилась в его распоряжении».

Факт действительно странный. Получается, что если Урицкий не просто знал о возможном покушении на свою жизнь, но и имел сведения о конкретном исполнителе, то значит, что в окружении Леонида Каннегисера был либо агент, либо осведомитель ЧК. Но вряд ли бы чекисты приставляли агента к простому студенту Петроградского политеха, коим являлся Каннегисер. Следовательно, делает вывод Зенькович, должна существовать некая организация, членом которой и был убийца Урицкого. Загадочным выглядит и то, что глава петроградских чекистов знал о готовящемся покушении на свою жизнь, но ничего не предпринял. Может быть, не верил до конца, что это возможно, или не слишком доверял источнику информации.

А далее Зенькович, опираясь на публикации, по его словам, «исследователей новой волны», делает вывод о том, что история о романтически настроенном юном поэте, мстящем за друга, это не более чем «тщательно слегендированная версия». И придумана она, судя по всему, самой ВЧК. При этом автор проводит параллели между убийством Урицкого и покушением на Ленина. Такие сопоставления вполне понятны, прежде всего хотя бы потому, что произошли они в один день. Откуда такая синхронность? И могли ли некие подпольщики, если, конечно, таковые были, обеспечить ее в условиях 1918 года?

По мнению Зеньковича (точнее, он в данном вопросе ссылается на публикации другого исследователя тех событий – Александра Кравцова, пишущего под псевдонимом Григорий Нилов), подобная синхронность в то время была под силу только одной организации – ВЧК. Кроме этого, упоминаются и другие загадочные моменты, характерные для обоих событий: отсутствие результатов экспертизы оружия, из которого стреляли Каннегисер и Каплан, легкость, с которой они смогли подобраться к своим «целям» (Каннегисер вообще каким-то образом беспрепятственно прошел в учреждение, которое, по идее, должно было строго охраняться) и с которой смогли покинуть место преступления, почти случайное задержание обоих стрелков и т. д.