Андрей Потрашков - Древний Рим

Итак, какие же иноземные культы и религии прижились в Риме периода расцвета и упадка Империи?

В первую очередь необходимо упомянуть пришедший в Рим из Греции оргиастический [4]культ Диониса (в Риме почитаемого как Бахус), а также обряды, посвященные богине Деметре, которую римляне позднее ассоциировали с Церерой.

С VII века до н. э. в Элевсине неподалеку от Афин ежегодно проводились сложные, закрытые для непосвященных обряды в честь Деметры. После присоединения Греции эти обряды перекочевали в Рим, где вскоре прочно закрепились. Составной их частью были мистерии, посвященные священной свадьбе богини плодородия Персефоны (римская Прозерпина) и бога подземного мира Аида (Плутона). Этот культ первоначально был связан с повторяющимся циклом природы, а его целью было вызвать плодородие и рост зерна. Во время мистерии происходил ритуал освящения ячменного отвара, смешанного с мятой, отведавшие который могли заручиться благосклонностью богов подземного царства, а значит, иметь счастливую загробную жизнь.

С этим культом напрямую связан один из самых таинственных и загадочных культов Древнего мира – культ Диониса-Вакха, который также перекочевал из Греции в Рим. В Риме греческий бог Дионис отождествлялся с италийским божеством Бахусом, или Либером. Сам обряд, как считают ученые, пришел в греко-римский мир из Фракии (территории современной Болгарии). В VI веке до н. э. этот оргиастический культ широко распространился в Греции и даже иногда угрожал подорвать структуру общества. Но грекам удалось упорядочить дионисийские оргии и превратить их в достаточно почитаемый и таинственный праздник – мистерию. Мистерии, посвященные Дионису, широко распространились в Средиземноморье во времена походов Александра Македонского и при его наследниках. Постепенно этот культ появился в Риме. Причем там он вновь принял необузданный характер, и мистерии, посвященные Дионису-Вакху, даже были запрещены сенатом как развращающие римских граждан. О вакханалиях мы знаем из двух источников – рассказа Тита Ливия и найденной в Бруттии бронзовой таблицы с надписью от 186 года до н. э., содержавшей то самое постановление сената о мерах против вакханалий. Судя по Ливию, тайные церемонии в честь Вакха были занесены неким греком в Этрурию, оттуда распространились по всей Италии и Риму. Сперва в них участвовали только женщины и собрания происходили редко. Затем одна жрица, происходившая из Кампании, приобщила к ним своего сына, после чего в вакханалиях стали участвовать и мужчины. Собрания участились и приняли характер сопровождавшихся развратом и человеческими жертвоприношениями оргий, а участники, числом до 7 тысяч, узнавали друг друга по всяким тайным знакам и объединялись для совершения разных преступлений. Дело раскрылось благодаря доносу, один из консулов провел тщательное расследование и доложил о вскрытых фактах народу и сенату, который принял закон о запрещении вакханалий и преследовании их участников. Но со временем эти обряды были приведены в подобающий вид, все непристойности, а также другие антиобщественные действа были удалены из культа, и они крепко укоренились в Риме. Во времена Юлия Цезаря Дионисийские мистерии уже были уважаемым государственным празднеством.

Считалось, что во время проведения Дионисийских мистерий верующий сам становился богом Бахусом. Сам культ был достаточно жестоким. Верующие могли получать или наносить себе сами серьезные травмы в момент религиозного экстаза. Влекомые служительницами культа – менадами, они кружились в очистительном танце. Во время этих мистерий верующими поглощалось огромное количество вина, покровителем которого был Дионис-Бахус. В состоянии алкогольного и религиозного опьянения верующие предавались любовным утехам, поедали сырое мясо разорванной на части козы, а, по некоторым данным, вместо козьего могло использоваться и человеческое мясо. Обычно такой жертвой становился какой-нибудь бедняга непосвященный, застигнутый на пути такой дионисийской процессии. Проходя через такие кровавые обряды, верующий становился ближе к богу, а значит, мог рассчитывать на частицу положенного богу бессмертия. Отсюда понятно то особое внимание, которое участники мистерий уделяли похоронным обрядам. На саркофагах посвященных, а это, как правило, были состоятельные римляне, часто изображались пиры, на которых после обретения бессмертия будет пировать душа умершего. Иногда на надгробиях изображался сам Дионис, принимающий участие в мистерии, пирующий с менадами и сатирами, а иногда и достаточно откровенные сексуальные сцены, символизирующие все те радости, которые обретет умерший в загробном мире. Столь притягательная картина безмятежного, полного плотских утех существования в загробном мире весьма импонировала римлянам, особенно в смутные времена постоянных гражданских войн, но из-за своей животной, материалистической направленности культ Диониса-Бахуса не смог составить конкуренцию более глубоким, более духовным и философски обоснованным обрядам, предлагаемым другими культами.

Очень популярным в первых веках нашей эры в Риме был культ бога врачевания Эскулапа (греческий Асклепий). Этот культ был привезен в Рим в 293 году до н. э. из греческого города Эпидавра и довольно быстро распространился по всей Италии. Большой популярностью он пользовался в армейских кругах, а вместе с римскими легионерами проник на территорию Испании и Дакии. В основе культа лежало представление о том, что бог Эскулап являлся больным во сне и излечивал их. Во времена императора Марка Аврелия Эскулапу возносились большие почести, так как сам император верил, что в излечении от любой болезни могут помочь только боги. Вот что писал сам Марк Аврелий в своих знаменитых «Размышлениях»: «Как говорят, что назначил Асклепий такому-то конные прогулки, холодные умывания или ходить босым, точно так скажем: назначила природа целого такому-то болезнь, увечье, утрату или еще что-нибудь такое. Ибо и там это «назначить» имеет примерно такой смысл: назначил такому-то то-то в соответствии с его здоровьем, и здесь то, как складываются у кого-нибудь обстоятельства, как бы назначено ему в соответствии с его судьбой. Мы говорим: «Так складываются у нас обстоятельства»; как ремесленники говорят, что складываются пригнанные камни в стенах или пирамидах, когда они хорошо прилажены один к другому в той или иной кладке. И так во всем – один лад. И как из всех тел составляется такое вот тело мира, так из всех причин составляется такая вот причина-судьба. То, о чем я говорю, знают и простые обыватели. Говорят же они: вот что принесла ему судьба. А это ему принесла, значит, это ему назначено. Примем же это, как то, что назначено Асклепием. Ведь и там немало бывает горького, а мы принимаем – в надежде на здоровье. Так пусть достижение и свершение того, что замыслила о тебе общая природа, мыслится тобой, словно это – твое здоровье. Вот и приемли все, что происходит, хотя бы оно и казалось несколько отталкивающим, раз уж оно ведет туда, к мировому здоровью, к благому Зевесову пути и благоденствию. Не принесла бы вот это природа, если бы оно целому пользы не принесло. Возьми природу чего бы то ни было – ничего она не приносит такого, что не соответствует тому, чем она управляет. Итак, есть два основания, почему должно принимать с нежностью все, что с тобой случается. Во-первых: с тобой случилось, тебе назначено и находилось в некотором отношении к тебе то, что увязано наверху со старшими из причин. Во-вторых: что относится к каждому в отдельности также является причиной благоденствия, свершения и, Зевсом клянусь, самого существования того, что управляет целым. Ибо становится увечной целокупность, если хоть где-нибудь порвано сочленение и соединение, в частях ли или в причинах. А ведь когда ропщешь, ты, сколько умеешь, рвешь их и некоторым образом даже уничтожаешь».