Андрей Потрашков - Древний Рим

Но справедливости ради нужно отметить, что те негативные стороны его характера, которые так расписывают Светоний и Транквилл, могли сложиться и из-за того, что во время правления своего отца Домициан не получал полагающейся ему как младшему цезарю доли почтения и уважения. Об этом, кстати, говорит и Светоний: «За все это он получил выговор и совет: получше помнить о своем возрасте и положении. Когда в Рим вернулись Веспасиан и Тит, Домициан притворился человеком скромным и необыкновенно полюбил поэзию, которой до того совсем не занимался, а после с презрением забросил».

Такую же второстепенную роль Домициан играл и при своем брате. Это развило в нем скрытность, недоверчивость и подозрительность. Он завидовал брату и ненавидел его. Когда Тит умер, Домициан, хотя и не был облечен никакими особыми полномочиями, фактически стал единственным кандидатом на престол. Преторианцы провозгласили его императором, а сенат вотировал обычные титулы принцепса. «После смерти отца в 79 году, – говорит Светоний, – он долго колебался, не подкупить ли ему войско, и все время правления брата строил против него козни явно и тайно. Во время тяжелой болезни Тита в 81 году он велел всем покинуть его, а когда тот умер, не оказал ему никаких почестей, кроме обожествления, и часто задевал его в своих речах и эдиктах».

В первое время своего правления Домициан, по словам того же Светония, каждый день запирался один на несколько часов, как бы для дел, но занимался тем, что «ловил мух и протыкал их острым грифелем. Но все же правление его не было лишено некоторого блеска, особенно в первые годы. Он устраивал многочисленные и разнообразные зрелища, раздавал деньги и устраивал пиры для народа. Множество великолепных построек он восстановил после пожара 80 года, в том числе и Капитолий, сгоревший во второй раз. Другие памятники были выстроены им и по собственному почину».

В начале правления всякое кровопролитие было ему ненавистно. В нем не было никаких признаков алчности или скупости – напротив, ему не раз приходилось проявлять бескорыстие и даже великодушие. Однако этому милосердию и бескорыстию он оставался верен недолго. При этом жестокость он обнаружил раньше, чем алчность. В 84 году он обрушил первые репрессии против сенаторов и многих отправил на смерть, в том числе нескольких консуляров. Некоторые были казнены по обвинению в подготовке мятежа, а другие по самым пустяковым предлогам. С годами его свирепость и коварство все возрастали. Истощив казну издержками на постройки, зрелища, повышенное жалованье солдатам, он бросился обогащаться любыми средствами, захватывал состояния и с большой суровостью взыскивал налоги, особенно подать с иудеев. Властолюбие его также увеличивалось год от года: с 85 года он принял пожизненное цензорство, с 86-го ввел обращение «господин и бог» и повелел так называть его в письменных и устных обращениях; консулом же за свою жизнь он был семнадцать раз, что стало рекордом. Причиной этого был не столько личный характер Домициана, как считает Светоний, сколько естественная эволюция военной монархии, нашедшей себе более прочную базу. Пользуясь цензорской властью, он продолжал политику Веспасиана в смысле обновления сенаторского и всаднического сословий, но при этом смотрел на аристократов как на простое орудие в своих руках, свысока третируя сенаторов и высших чиновников.

Но если другие владыки Рима решались лишь на то, чтобы подвергать испытанию преданность сенаторов, своих приближенных, армию или долготерпение народа, то Домициан бросил вызов куда более страшный. Он вздумал испытать, может ли его власть оказаться сильнее воли богов и одолеть веление судьбы.

Однажды император приказал призвать к себе астролога Асклетариона и задал ему вопрос: какая участь ожидает его, астролога? Тот ответил, что его вскоре разорвут собаки. Тогда Домициан рассмеялся и приказал страже тотчас же убить Асклетариона. Довольный, что ему удалось изменить предначертанное судьбой, император в тот же день за трапезой поведал друзьям о своем торжестве. Все принялись наперебой восхищаться императором, его находчивостью и смелостью. Только актер Латин, возлежащий вместе с другими, не разделял всеобщего восторга. Это заметил Домициан.

– Когда я шел сюда, – заговорил актер, почувствовав на себе тяжелый взгляд императора, – я проходил мимо площади, где сжигают мертвецов. Как раз передо мной туда принесли тело астролога. Его положили на костер, но сильный ветер загасил пламя. И тогда я увидел, как стая бродячих собак рвала полусожженный труп.

Так повествует об этом эпизоде Светоний. Неизвестно, о чем подумал император, почувствовав, возможно, впервые, нечто, противостоящее его воле.

Но, нужно сказать, что Домициан, подобно своему отцу, показал себя отличным администратором. Даже Светоний вынужден был признать, что он «занимался прилежно и тщательно судопроизводством… наказывая судей взяточников… а магистратов в столице и наместников в провинциях старался так обуздывать, что никогда не было таких честных и справедливых должностных лиц, как при нем». В провинциях при Домициане господствовал относительный порядок. Испанским общинам, получившим при Веспасиане латинские права, Домициан дал муниципальное устройство. Многочисленные постройки, предпринятые им в провинциях (особенно в Греции), также говорят о внимании, которое он уделял благоустройству провинциальных городов. Во внешней политике Домициан следовал основным направлениям, намеченным Веспасианом. Конечной целью ее являлись не столько завоевания, сколько укрепление границ. В Британии продолжались военные действия, начатые еще основателем династии. Полководец Гней Юлий Агрикола (тесть историка Тацита) проник в Шотландию, причем римский флот, по-видимому, объехал в 83 году весь остров. Агрикола даже строил планы вторжения в Ирландию, но Домициан не дал на это согласия. В 84 году Агрикола был отозван, и дальнейшее продвижение в Британии остановилось. Тем не менее, благодаря проникновению на север, римские владения в Британии были достаточны надежно защищены.

На среднем Рейне возникла война с хаттами, которые своими набегами ставили под угрозу рейнскую границу. В результате двух кампаний под руководством самого императора (83 и 89 годы) на среднем и верхнем Рейне римские владения были несколько расширены. Дион Кассий – еще один римский историк – именно Домициану приписывает присоединение к Империи новых прирейнских земель: «В 83 году Домициан совершил поход против хаттов. Хотя решительного сражения не произошло, поход был успешен: к Риму были присоединены «Декуматские поля» – большой клин германских земель между Рейном и Дунаем».