Джон Феннел - Кризис средневековой Руси 1200-1304

Дж. Феннел, споря с русской и советской историографией, в целом признающей патриотический пафос политики Александра Невского, незаметно для себя черпает аргументы из арсенала своих оппонентов. Обвинение Александра в предательстве общерусских интересов опирается на позднейшее, но нередко звучащее и в нашей историографии представление о Северо-Восточной Руси XIII столетия как о «всей земле Русской» — целостном государственно-политическом организме 1. Более историчное понимание Руси XIII в. — полицентричной системы, составленной из самостоятельных княжеств, предполагает и более корректную оценку деятельности Александра Невского, управлявшего великим княжеством с осмотрительной осторожностью и заложившего основы неизбежной политики лавирования, сберегающей силы для последующего отпора Орде. Образ Александра в русской средневековой литературе не стал примером раболепства перед татарами, следовательно, Александр вполне соответствовал этикетному представлению о мудром правителе и защитнике подданных; дальнейшая трансформация понятия народа, земли в представлении об «отчине» русских государей позволила применить опыт его политики в XV столетии и даже раньше, в годы «великой замятии» (усобицы) в Сарае — например, в действиях против Орды Дмитрия Донского (1375–1380 гг.).

Кровопролитные ордынские походы на Русь 70—90-х годов XIII в. и — как результат этих походов — усиление монгольской власти над русскими княжествами — вот та опасность, которой по возможности избегал Александр Невский; Дж. Феннел, верный своей концепции, объявляет эти походы «долгосрочными последствиями политики Александра Невского» (с. 115).

Мало внимания уделяет автор анализу ордынской администрации на Руси, упоминая лишь двух ханских чиновников — ярославского и владимирского баскаков. Без исследования вопроса об эволюции ордынской фискальной системы не вполне понятными остаются причины выступления городских низов в Ростове (1289) и многочисленных ордынских «ратей», разорявших русские княжества не только вследствие междоусобицы князей (автор называет ее «огромной семейной ссорой» (с. 190), приводивших татар на Русь, но и в целях установления более прочной зависимости отдельных земель и княжеств от сарайских ханов.

Для описания смуты 1281–1304 г. Дж. Феннел употребляет неудачный термин «гражданская война» (civil war), переведенный в нашем издании как «междоусобная война» (с. 186); в данном случае автор следует, возможно, традиции английской историографии: так, Дж. Барроу (1956) и Р. Дэвис (1967) называют гражданской войной выступление баронов против короля Стефана Блуаского (1135–1154) [97] Ваггоw G. W. C. Feudal Britain. The Complection of Medieval Kingdom. 1066–1314. L., 1956, p. 114–122; Davis R. King Stephen. L., 1967, p. 123. .

Эволюция новгородских политических институтов 70—90-х годов XIII в., в частности власти посадника и князя, «блистательно трактованная», по словам Дж. Шепарда, изложена автором по материалам исследования В. Л. Янина (1962) [98] Янин В. Л. Новгородские посадники. .

Причины слабости Руси XIII столетия автор ищет не в разобщении, неизбежно вызванном развитием феодализма, и не в тяжелых последствиях нашествия 1237–1240 г. и ордынского ига, а в «консерватизме… правивших княжеских родов, нежелании и неспособности» князей «изменить устаревший… порядок» (с. 208). Иными словами, Дж. Феннел полагает, что уже существовали объективные предпосылки для движения Руси по пути централизации и лишь недостатки политической системы препятствовали этому. Единственный выход для Руси автор видит в опыте ее последующей истории: Русь должна «возродиться под руководством твердого и решительного правителя или княжеского рода, который сумел бы использовать политику татар» (с. 208). Однако, признавая за историческими процессами право на альтернативу, мы можем заметить, как в Новгороде условием расцвета было не усиление, а ослабление княжеской власти. И развитие Руси как моноцентричного государственного образования определилось лишь в XV столетии, и не как следствие правильной политики тверских и московских князей, а под влиянием иных факторов: экономического роста «отчины» сильнейших княжеских родов, упорядочения власти Орды и ее последующего распада, давления с Запада на литовско-русскую границу, осознания национально-культурного единства и т. д. Здесь были бы уместны исторические параллели, намеченные еще в «Философических письмах» П. Я. Чаадаева, сопоставившего борьбу против «власти татар в России» с Реконкистой — «изгнанием мавров из Испании» и падением Оттоманской империи [99] Чаадаев П. Я. Сочинения и письма. М., 1914, т. II, с. 143. (эти параллели вновь были упомянуты в недавней книге Ч.Гальперина [100] На1регin С h. Russia and the Golden Horde. Ср.: Kedourie E. The Destruction of the Ottoman Empire. L., 1956; Burns R. I. Islam and the Crusaders. Princeton, 1973; Vryonis S. Jr. The Byzantine Legacy and Ottoman Forms. — Dumbarton Oaks Papers, 1969–1970, vol. 23–24, p. 253–308; P r a w e r J. The Latin Kingdom of Jerusalem. L., 1972. ), однако Дж. Феннел не пользуется сравнительно-историческим методом, ибо он занимается не анализом процессов, а перечислением фактов политической борьбы, в его распоряжении материал, малопригодный для сопоставления.

Кризис средневековой Руси, каким он представляется профессору Дж. Феннелу, — закономерный этап развития русского феодализма. Неизбежный и знакомый по всем странам Европы период феодальной раздробленности совпал на Руси с иноземным нашествием. Важнейший центр, с помощью которого осуществлялся выход Руси в политический мир Южной Европы и Средиземноморья — Византия, в 1204–1261 г. оказался в руках крестоносцев. Тевтонский орден пытался запереть на собственный ключ северные ворота Руси в Европу и на Балтику. Ордынское иго, разрушения и массовый увод населения, увеличение фискального гнета ослабили русские княжества и ускорили процесс социальной дифференциации населения. Созревание русского феодализма происходило в очень трудных условиях, которые правильнее было бы описать не как кризис княжеской власти, а как общерусскую катастрофу. Преодоление последствий этой катастрофы потребовало не менее столетия, включившего в себя судьбы Ивана Калиты, митрополита Алексия, Михаила Тверского, Сергия Радонежского, Дмитрия Донского.

Плавное течение книги Джона Феннела — как мерцающая и изменчивая поверхность реки. Наблюдателю явлены внешние движения воды, но скрытыми от глаз остаются глубина потока, ложе, исток и устье. Книга возвращает читателя в классический XIX в., который соотечественник и современник профессора Феннела историк Э. Карр назвал «великой эпохой фактов».

После выхода в свет книги А. Н. Насонова «Монголы и Русь» (1940) [101] Насонов А. Н. Монголы и Русь (История татарской политики на Руси). монография Дж. Феннела — первая попытка обобщить исследования исторической географии и политической истории русских княжеств XIII столетия. Автор превосходно ориентируется и в известиях летописных сводов XIII–XVI в., и в новейших работах советских ученых. Справившись с важнейшей из своих задач — вписать историю средневековой Руси на одну из страниц общеевропейской истории и объяснить трагическую судьбу России западному читателю, — Дж. Феннел все же не создал связной концепции эпохи феодальной раздробленности и монгольского завоевания Руси. Однако критический разбор и сцепление осмысленных или просто перечисленных в книге Дж. Феннела фактов ставят ряд вопросов, которые прежде казались решенными или несущественными, а теперь явно становятся ключевыми для нашей медиевистики. Речь идет о непроявленной логике самого процесса феодализации (сравни работы Д. Тржештика [102] Тржештик Д. Среднеевропейская модель государства периода раннего средневековья. — В кн.: Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. М., 1987, с. 124–133. ср.: Флоря Б. Н. «Служебная организация» у восточных славян. — Там же, с. 142–151. о «служебной организации» в раннефеодальном обществе у восточных славян) и о раздробленности как итоге первого этапа развития феодализма на Руси, об особой природе отношений русских княжеств с Ордой, об упущенной альтернативе полицентричного развития Руси, о роли отдельных институтов, в частности церкви, в формировании антиордынской коалиции, о времени создания и функционировании книжной исторической формулы татарского ига. В решении этих проблем серьезную помощь советским историкам окажут беспристрастный анализ и выводы, полученные Дж. Феннелом в книге «Кризис средневековой Руси».