Джон Феннел - Кризис средневековой Руси 1200-1304

Их противоборство (летописцы использовали слово распри) вы-

111 ливались в городские восстания (мятежи), последнее и самое серьезное из которых прямо привело к замене сына Михаила Ярославом. История этого мятежа, подробно описанная в Новгородской Первой летописи, прекрасно показывает связь с феодальной распрей Ярослава и Ольговичей. В 1229 году после участившихся волнений в Новгороде, последовавших за неудавшейся попыткой Ярослава призвать новгородцев и псковитян идти с ним в поход против Риги, Михаил был приглашен на княжение. Он прибыл весной в 1229 году, и вскоре должность посадника перешла в другие руки: от Иванка Дмитриевича, который немедля бежал к Ярославу, к Внезду Водовику 58. Поздним летом 1230 года, однако, сразу же после очередного прибытия в Новгород, Михаил, как он это обычно делал, отправился в Чернигов 59 и оставил вместо себя «править», если так можно выразиться, своего пятилетнего сына Ростислава. Боярская оппозиция созвала вече против Водовика и его приверженцев. Те в свою очередь не замедлили выступить против сторонников Ярослава. Город был охвачен волнениями, начались грабежи; один из сторонников Ярослава бежал из города и укрылся у Ярослава, двое были убиты. К тому же ранние морозы погубили урожай, и на Новгород обрушился жестокий голод. К концу года Ростислав и Водовик бежали в Торжок, к чему их вынудило неспокойное положение в Новгороде. Вскоре вспыхнули волнения. На этот раз грабили дома сторонников Водовика. Результат можно было предвидеть: Водовик и тысяцкий Борис Негочевич поскакали из Торжка в Чернигов. В конце года новгородцы предложили Ростиславу отправляться восвояси, а Ярослав снова стал князем в Новгороде. Михаил и его сын больше никогда не получали княжения в этом городе. Правда, два года спустя бывший тысяцкий Борис Негочевич и те из его последователей, кто еще оставался жив в Чернигове (Водовик умер там в 1231 году), предприняли попытку вернуться в Новгород и подготовить почву для еще одного вокняжения Михаила. Но это было безнадежное дело. Сторонники Михаила, ведомые сначала трубецким князьком из рода Ольговичей, который, правда, оставил их на полдороге, осознав, что он сбил их с истинного пути, все-таки смогли закрепиться в Пскове. Псковичи были готовы поддержать их, но, когда Ярослав стал оказывать давление на Псков, мешая подвозу продовольствия в город, они отступились. Борис и его люди еле унесли ноги. Они бежали через границу в Медвежью Голову и в следующем, 1233 году с помощью немцев захватили Изборск к юго-западу от Пскова, но были вынуждены сдаться и их отправили под стражей в Переславль

Это был конец борьбы за Новгород между Ярославом и Михаилом. С тех пор, а на самом деле начиная еще с 1230 года, никогда не вставал вопрос о том, кому быть князем в Новгороде. Ольговичи больше не имели поддержки в городе. Ярослав и его наследники были защитниками новгородских границ до конца XIII века.

Если пытаться понять причины успеха Ярослава, то он объясняется, во-первых, его изобретательностью и военным искусством, а во-вторых — что, может быть, не менее важно, — тем, что его вотчина в Переславле была расположена близко к Новгороду и его

112 самая западная застава Тверь находилась как раз через границу от Торжка, тогда как столица Михаила Чернигов была почти так же удалена от Новгорода, как Киев.

В 1235 году неустойчивый мир в Южной Руси был взорван вновь разразившейся междоусобной войной. «Не хотя исперва оканьныи, всепагубныи дьявол, — сообщает новгородский летописец потоком клишированных фраз, обычно используемых перед описанием междоусобных кризисов, — роду человеческому добра, въздвиже крамолу межи русьскыми князи, да быша человеци не жили мирно: о томь бо ся злыи радуеть кровопролитию крестьянску» 62. В следующие пять лет, с 1235 по 1240 год, Киев переходил из рук в руки не менее семи раз: три раза его держали Ростиславичи, дважды — Ольговичи, по одному разу Ярослав из Северного Переславля и Даниил Галицкий. Князья со своими дружинами блуждали по различным областям Киевского и Черниговского княжеств, Галицкой земли, сражаясь друг с другом, заключая и разрывая союзы. Никто, по-видимому, не был способен удерживать столицу дольше, чем в течение нескольких месяцев. Сложные маневры, битвы, союзы, обещания, предательства, обманы — обо всем этом сообщается крайне путано в единственных двух источниках, упоминающих о том, что похоже на распад Южной Руси, — в Новгородской Первой и в Ипатьевской летописях. Первая из них лаконично и бесстрастно описывает события 1235 и 1236 годов; вторая летопись приводит более длинный, но бессвязный рассказ о событиях, разыгравшихся на просторах от Киева до Галицкой земли, однако дает явно неправильную датировку, однажды даже ошибочно перемещая собы-тия из описания одного эпизода в сообщение о совершенно ином 63. Причем все это излагается с позиций галицкого князя Даниила, который, воспользовавшись борьбой между Романовичами, венграми, поляками и поддерживавшими венгров боярами, начал, наконец, укреплять свою власть в Галицкой земле. Уравновешенный летописец Суздальской земли (Лаврентьевская летопись) не упоминает о столкновениях на юге и даже сообщает, что в 1235 году «мирно бысть». Киевское и Черниговское княжества, Галицкая земля, наверное, казались ему другой страной.

Из нагромождения разрозненных сведений, встречающихся в Новгородской и Ипатьевской летописях, можно, однако, выделить определенную логическую последовательность событий, которая ясно покажет раздробленность политической жизни на юге Руси и поможет объяснить ослабление южнорусских князей в конце 30-х годов XIII века.

Знамением будущих несчастий явилось обращение в 1234 или в начале 1235 года киевского князя Владимира Рюриковича к Даниилу Галицкому за военной помощью, как он это делал тремя годами раньше. Причиной обращения Владимира были агрессивные действия черниговского князя Михаила, которого на этот раз поддерживал его двоюродный брат Изяслав Владимирович64. Два Ольговича, которые, очевидно, осаждали в это время Киев, отступили при виде дружины Даниила. Владимир и Даниил перехва-

тили инициативу и пошли против Ольговичей походом на Чернигов, что для разных князей имело разные последствия: Изяслав «бежал», согласно новгородской летописи, к половцам, а фактически отправился в степь с целью собрать подкрепление; Михаилу каким-то образом удалось победить Даниила в схватке, и последний едва спасся. Владимир Рюрикович, однако, вышел из сражения в целости и сохранности и вернулся в Киев.

Но война была далеко не окончена. Изяслав вскоре снова появился с половецким отрядом, и вместе с Михаилом они еще раз угрожали Киеву. Решающая битва состоялась в Торческе, к югу от Киева, и завершилась победой Ольговичей. Владимир был взят в плен половцами, а Даниил вернулся в Галич, чтобы снова быть обманутым, на этот раз провенгерски настроенными боярами, хитростью заставившими его бежать из страны. После победы Михаил посадил своего двоюродного брата Изяслава на киевский престол 65. Собственные планы Михаила были более серьезными — он хотел завоевать Галицкую землю. Во второй половине 1235 года это ему, в конце концов, удалось. Поляки, занявшие Галич после бегства Даниила, сдали столицу, а Михаил и его сын Ростислав вошли в нее, почти не встретив сопротивления б6.