Лин Паль - Тайны Киевской Руси

"По воде этот путь в античное время начинался в дельте Дуная, где еще в VII в. до н. э. милетскими колонистами был основан большой город, получивший название Истрос/Истрия, и шел вверх по реке до знаменитых дунайских порогов, аналогичных днепровским, почему-то совершенно выпавших из поля зрения историков. При этом путь "по Дунаю" был не водным, а сухопутным, как и все торговые пути, пролегавшие по рекам. Он начинался у стен Константинополя на Босфоре, шел через Адрианополь, выходил на "Троянову дорогу", которая от Истрии вела к Филиппополю (ныне Пловдив), далее шел на Средец (совр. София) и постепенно сближался с Дунаем в районе Руси (совр. Русе). Следуя вверх по правому берегу Дуная, этот путь, проходя через Ниш, достигал Белграда и там раздваивался. Одна его ветвь уклонялась к западу на Триест и Адриатику, а другая поднималась вдоль Дуная и с его верхнего течения переходила на Рейн (это был путь во Фландрию, Фризию и на Британские острова) или на Эльбу/Лабу, Одер/Одру и даже на Вислу/Вистулу, что выводило путешественника кратчайшим путем на славянское Поморье, к Ютландии (Дании), и далее, в Швецию и Норвегию. Именно здесь, на славянском Поморье, в устье Одера у Волина, по словам Адама Бременского, начинался обратный путь на юг в точном соответствии со своим названием "из варяг в греки", поскольку "Поморие Варязское согласно припискам начала XIV в. Ермолаевской летописи, находилось отнюдь не на северных берегах Балтийского моря, а "у Старого града за Каданскомъ", т. е. к западу от современного Гданьска/Данцига… В путешествие по воде отправлялись только в том случае, если конечная цель отстояла от начала путешествия на сотни и тысячи километров, а большую часть этого расстояния можно было пройти по реке без перегрузки. Классическим примером такого маршрута служит Великий восточный путь. Он начинался в Дании, шел no Балтике до Финского залива, no разным водным системам (на Тверь и на Бело озеро) достигал Волги, чтобы закончиться на берегах "моря Хвалжского", то есть Каспийского. И всё же морские суда приходилось оставлять в Ладоге, max как из-за порогов на Волхове они не могли подняться даже до Новгорода Великого. Поэтому можно думать, что дальнейшее плавание по рекам внутренней России западные купцы и искатели приключений, многочисленные следы и погребения которых археологи находят на берегах Верхней Волги вплоть до устья Оки, совершали на других судах, более приспособленных для преодоления подводных и наземных препятствий. Достоверными свидетелями таких традиционных путей Средневековья на берегах европейских рек являются инокультурные поселения, комплексы таких же вещей в погребениях, распространение чужестранных монет и монетные клады. Последние особенно наглядно показывают движение восточного серебра (диргемы) из бассейна Нижней и Средней Волги в район Балтийского моря двумя путями. Первый из них шел вверх по Волге и Тверце в новгородские пределы и далее через Финский залив на Аландские острова и Готланд; второй связывал Среднюю Волгу через Оку с Западной Двиной, пересекая Днепр у Смоленска. Этот последний путь тоже раздваивался: одна его ветвь спускалась в Рижский залив по берегам Двины, а другая шла по суше на Краков".

Никитин отметил одну любопытную деталь относительно нашего отечественного пути из "варяг в греки". Некогда в летопись попал правильный дунайский маршрут, но этот маршрут был абсолютно не понят на Руси, потому что топонимы маршрута оказались… аналогичными днепровским. На Дунае нашлись свои Киевы, Переяславли и даже Черниговы, увидев которые, летописец посчитал "Дунай" ошибкой, потому и вписал вместо неправильного Дуная правильный Днепр. И был совершенно неправ. Ибо топонимы Дуная в нижней его части поразительно, практически до кальки, повторяют топонимы Киевской Руси! Новград, Хосров, Гюрген, Тутракан, Русе, Чернград, Переяславль… Поразительное сходство. Вот и наш летописец, увидев такие родные названия, тут же заменил ошибочный Дунай на Днепр, а то, что у этого странного Днепра в устье три жерла (то есть три рукава), не заметил. Но именно лишние "жерла" – лучшее свидетельство подмены их Дуная нашим Днепром. У Днепра нет никаких лишних "жерл", его устье даже сливается устьем Южного Буга и идет в море единым потоком! А Дунай – тот имеет свои "жерла", из них только три широко известные и поименованные, а так: их вообще-то целых семь.

Но если и путь "из варяг в греки" такая же легенда, как и апостол Андрей, проповедующий в Киеве и Новгороде, и сам основатель русской государственности Рюрик, то, значит, не речная система нужна была первым завоевателям Новгорода, чтобы подчинить себе всю Русскую землю? Если не река вела князей на покорение юга и диктовала условия наилучшего порабощения, то – что? Все просто: южные земли были прекрасной добычей. От Киева совсем не так далеко лежало Русское море. А за морем лежали новые возможности – богатые города, которые так приятно грабить. Но для этого нужно было утвердиться в Киеве и подчинить себе всю южную Русь.

У южных славян было своего рода государство, если так можно назвать племенной союз нескольких славянских земель, каждая из которых управлялась своим вождем.

Как сообщал по этому поводу Рыбаков, еще долгое время спустя после "воссоединения Севера и Юга" южане не считали Русью ни северный Новгород, ни западные княжества, ни тем более восточные. Вся Русь сосредоточивалась на очень ограниченной территории: "Если мы тщательно нанесем на карту все упоминания "русских" и "нерусских " областей, то увидим, что существовало еще и понимание слов "Русская земля" в узком, сильно ограниченном смысле: Киев, Чернигов, река Рось и Поросье, Переяславль Русский, Северская земля, Курск. Поскольку эта лесная область не совпадает ни с одним княжеством XI-XIII веков (здесь располагались княжества Киевское, Переяславское, Черниговское, Северское), нам приходится считать эти устойчивые представления летописцев XII века из разных городов отражением какой-то более ранней традиции, прочно сохранявшейся еще в XII веке. Поиски того времени, когда "Русская земля" в узком смысле могла отражать какое-то реальное единство, приводят нас к одному-единственному историческому периоду, VI-VII вв., когда именно в этих пределах распространилась определенная археологическая культура, характеризующаяся пальчатыми фибулами, спиральными височными кольцами, деталями кокошников и наличием привозных византийских вещей. Это культура русско-полянско-северянского союза лесостепных славянских племен, образовавшегося в эпоху византийских походов, в эпоху строительства Киева. Неудивительно, что о народе РОС прослышали в VI столетии в Сирии, что князя этого мощного союза племен одаривал византийский цесарь, что именно с этого времени киевский летописец эпохи Мономаха начинал историю Киевской Руси. В последующее время "русью", "русами", "росами" называли и славян, жителей этой земли, и тех иноземцев, которые оказывались в Киеве или служили киевскому князю. Появившиеся в Киеве через 300 лет после первого упоминания "народа РОС" варяги стали тоже именоваться русью в силу того, что они оказались в Киеве ("оттоле прозвашася русью"). Наиболее богатые и интересные находки "древностей русов" Vi-VII веков сделаны в бассейне рек Роси и Россавы. Вполне вероятно, что первичное племя росов-русов размещалось на Роси и имя этой реки связано с названием племени, восходящим по Иордану по крайней мере к IV веку нашей эры".