Владимир Сядро - 50 знаменитых загадок истории XX века

Похоже, судьба Мартина Бормана еще долго будет оставаться тайной за семью печатями. Его официально хоронили уже трижды: в 1945, 1956 и 1973 годах. А легенды о нем продолжали жить. И специалисты нисколько не удивятся, если объявится очередной «свидетель», случайно «встретивший» нацистского главаря в каком-нибудь забытом Богом уголке. И точка опять превратится в многоточие.

После того как Соединенные Штаты Америки сбросили на японские города Хиросима и Нагасаки первые ядерные бомбы, весь мир был вынужден признать их первенство в ядерной гонке. Однако история могла пойти совсем по другому пути. Сравнительно недавно были обнаружены документы, согласно которым у Советского Союза был шанс стать первой ядерной державой в мире.

Идея создания нового сверхмощного оружия витала в воздухе уже давно — с того момента, как была открыта энергия атомного ядра. Однако если создание реактора, в котором началась бы цепная реакция, было технически разрешимой задачей, с бомбой все обстояло иначе. Физикам понадобилось немало усилий, чтобы решить технические проблемы, связанные с созданием бомбы, чтобы она, с одной стороны, не взорвалась бы раньше времени сама собой, с другой стороны — сработала бы в нужный момент. Подробнее о технической стороне вопроса мы расскажем в очерке «По следам Манхэттенского проекта».

16 июля 1945 года в половине шестого утра в штате Нью-Мексико прогремел взрыв. Огненный шар держался всего несколько секунд, потом потемнел, стал оранжевым, затем — багровым. И на высоту 11 км поднялось грибовидное облако. Энергия взрыва составила больше 20 килотонн тротилового эквивалента. Большая часть измерительной аппаратуры была уничтожена. Но увиденное потрясло испытателей… Соединенные Штаты в полной мере оценили силу нового оружия и его возможности. И не замедлили его применить: 6 августа 1945 года атомная бомба была сброшена на Хиросиму, а через три дня та же участь постигла Нагасаки. Бомбы «Малыш» и «Толстяк», сброшенные на Японию, положили конец войне с этой страной. Но в то же время между США и СССР развернулась другая война — война за возможность называться ядерной державой.

Знали ли в Советском Союзе об экспериментах американцев по созданию атомной бомбы? Конечно. Как знали и об исследованиях, проводящихся в Германии и в Великобритании. Аналогичные работы велись и в самом СССР. Первым документом, свидетельствующим об интересе Советского Союза к созданию ядерного оружия, считается оперативное письмо начальника 5-го отдела Главного управления Госбезопасности НКВД, направленное в Нью-Йоркскую резидентуру 27 января 1941 года. В этом письме содержалось указание для агентов: уделить особое внимание работам американцев по созданию урановой бомбы.

Советская разведка быстро внедрила своих людей в американские лаборатории. За полтора с небольшим года разведчикам удалось собрать немалое количество материалов. Теперь настала очередь физиков. Из Казани на Лубянку привезли профессора Игоря Курчатова, ставшего руководителем советской атомной программы. Ценой невероятных усилий, после множества проб и ошибок советским ученым под его руководством удалось скопировать американскую атомную бомбу уже к 1949 году. Американцы, считавшие, что СССР сумеет догнать их в вопросе ядерного вооружения только через 15 лет, были шокированы темпами развития ядерной программы своего главного соперника в научной области. Однако их удивление было бы еще сильнее, если бы они узнали, что в то время как советские разведчики добывали материалы об американской ядерной программе и по крупицам собирали данные о технических тонкостях будущих бомб, в самом СССР уже существовал собственный проект ядерного устройства! И разработан он был… незадолго до войны!

Но если такой проект существовал, почему же Советский Союз не использовал его? Ведь, появись у него ядерное оружие, это стало бы решающим аргументом в победе над Германией! Как выяснилось, руководство страны даже не подозревало об открытии, сделанном двумя молодыми учеными — Владимиром Шпинелем и Виктором Масловым из Харьковского физико-технического института!

Владимир Шпинель и Виктор Маслов занимались исследованиями в области ядерной физики в конце 1930-х годов. Работы велись под руководством Фрица Ланге — немецкого физика-антифашиста, переехавшего в Советский Союз. Фриц Ланге прибыл в СССР благодаря интересу к его работе наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, который понимал ценность квалифицированных кадров и стремился собрать в стране как можно больше талантливых ученых из Европы. В 1934 году Ланге вместе с семьей поселился в Харькове и начал свою работу в УФТИ — Украинском физико-техническом институте. Там же работал еще один его земляк — Фридрих Хоутерманс, который с февраля 1935 года занял должность руководителя лаборатории ядерной физики. В эту лабораторию и поступили на работу Владимир Шпинель — выпускник Киевского университета, и Виктор Маслов, окончивший Харьковский политехнический институт.

Молодые ученые были полны идей и готовы работать 24 часа в сутки, если понадобится. В то время все их мысли были направлены на создание атомной бомбы. Все прекрасно понимали, что если ученые Германии станут первыми в начавшейся гонке, мировое господство Гитлера окажется делом всего нескольких месяцев. Разумеется, «Пакт о ненападении» между СССР и Германией существовал, однако рассчитывать на то, что он остановит Гитлера в случае создания им атомного оружия, могли только очень наивные и далекие от политики люди.

Физика атомного ядра была сравнительно молодой наукой, однако к 1939 году большинство открытий, ведущих к созданию атомной бомбы, было уже сделано. Накануне войны в СССР прошло пять Всесоюзных конференций по физике атомного ядра. Ученые неоднократно обращались к Сталину и его заместителям. Академики Вернадский, Ферсман и Хлопин в записке «О техническом использовании внутриатомной энергии» писали: «Уже сейчас наступил момент, когда правительство, учитывая важность вопроса, должно принять ряд мер, которые бы позволили Советскому Союзу не отстать в решении этого вопроса от Запада…» Почти одновременно с этой запиской в Совнарком была отправлена другая — от Фрица Ланге, с предложением «О развитии методов разделения изотопов». 26 августа 1940 года Ланге, так и не дождавшись реакции на свое предыдущее послание, обращается к главе Уранового комитета профессору Д. Светлову. В его новой записке, озаглавленной «Соображения по разделению изотопов 235 и 238 урана перспективными методами», были подробно изложены последние наработки лаборатории.