Мария Згурская - 50 знаменитых загадок Средневековья

Вообще поражает разнообразие сюжетов в готической архитектуре. Здесь есть практически все: бытовые сцены, изображения святых, монархов, рыцарей, евангельских эпизодов, сцен Страшного суда, мифических и фантастических животных. Святые здесь соседствуют с неведомыми, диковинными существами, таинственные знаки древности с христианской символикой. Из изысканных каменных кружев, окутывающих собор, то тут, то там высовываются наружу сколь уродливые, столь и причудливые фигуры и морды горгулий и прочих бестий, насмешливо смотрящих на бесконечный поток паломников и туристов, стекающихся на соборную площадь.

Откуда взялся обычай украшать готические храмы гротескными скульптурами людей, чудовищ и монстров? Даже в наше время такое тесное соседство божественного и низменного несколько озадачивает. По-видимому, точного ответа на этот вопрос не существует. Известно, однако, что отношение средневековой церкви к этому явлению было весьма неоднозначным.

Далеко не всем отцам церкви нравилось, что храмы Божьи служат прибежищем целым толпам разнообразной нечисти, пусть и окаменелой. Дебаты вокруг гротесков возникали неоднократно. Так, в 1125 году святой Бернард Клервоский сетовал: «Какая польза братии, благочестиво читающей в монастыре, от этих странных монстров, чудес извращенной красоты или красивого уродства? Здесь несколько голов могут расти из одного тела, четвероногое тело может иметь голову змеи, а голова четвероногого может покоиться на теле рыбы… Всемогущий Бог! Если уж мы не стыдимся всей этой нечисти, мы хотя бы должны жалеть потраченных на них средств». Особенно проникновенно звучит его пламенная обличительная речь в контексте его фундаментальной значимости как человека, стоящего у истоков европейского готического зодчества.

Настоящая полемика разгорелась между монахами цистерцианского ордена святого Бернарда и бенедиктинцами из Клюни. Один из наиболее остроумных аргументов последних звучал следующим образом: «Бог непостижим, он находится вне возможностей какого-либо описания и изображения; гротескные изваяния, доводя наше воображение до крайних пределов, напоминают нам об этом». По всей видимости, бенедиктинцы придерживались того мнения, что здание готического собора — это Вселенная в миниатюре, а потому оно может вмещать в себя изображения не только всего существующего на земле, но и всего того, что только может предстать воображению человека. Противники святого Бернарда полагали также, что грубоватый и не лишенный юмора символизм каменных гротесков как нельзя лучше подходит для воспитания паствы, основную часть которой составляли люди простые и неграмотные. Главной задачей этих каменных монстров, по мнению монахов, было напоминать о грехах и возмездии. А по народному поверью, горгулий необходимо было рассматривать. При этом они забирают у людей все болезни, а главное, забирали все плохие человеческие качества — гордость, жадность, лень, зависть.

Пока церковники спорили, безвестные каменщики возводили храмы, и что сами они думали о своих творениях, нам неизвестно. Свои мысли и чувства они облекали в камень. Судя по всему, в их творениях воплотились не только христианские, но и более древние языческие верования людей в добрых и злых духов, населяющих небо и землю. Гротескные изображения простые люди воспринимали как своеобразные обереги, охраняющие храмы и прихожан от злых сил.

…Готические соборы подобны коронам. В каменных лепестках роз (так называют знаменитые круглые окна, ставшие неизменным их атрибутом) горят драгоценным сиянием самоцветов витражи, хранят молчание барельефы. Некоторые загадки уже разгаданы, какие-то еще предстоит раскрыть, а есть секреты, которые не будут объяснены никогда…

О многих городах в прошлом слагались легенды, ставшие неотъемлемой частью их образов. О Праге, «магической», «мистической», «королевской», таких легенд сложено бесчисленное множество. При этом в создании «пражской мифологии» участвовали не только чехи. Следует учесть, что Прага долгое время была «городом трех народов» — немцев, чехов и евреев. В Праге жила большая еврейская община. Она была одной из самых старых в Центральной Европе. Упоминание о купцах-иудеях, торговавших на местных рынках, мы находим в документах, относящихся к середине X века. Как и в большинстве других средневековых христианских городов, евреям в Праге нельзя было селиться за пределами гетто. Легенды о пражском гетто складывались как внутри самого гетто, так и среди чешского населения, а впоследствии легендой стало и само гетто. Оно возникло в XII столетии на правом берегу Влтавы, на месте района, который сейчас называется Йозефов. Хотя от прежнего гетто в Иозефове мало что осталось, все, кто приезжает в Прагу, непременно посещают этот район. Ведь здесь разворачивалось действие знаменитого романа Густава Майринка «Голем» — литературная обработка древней мистической еврейской легенды.

Новая мифология Европы оказалась способной возродить исчезнувшие сюжеты. Так, в античной мифологии упоминаются золотые андроиды (человекообразные автоматы), которые были созданы Гефестом и использовались как слуги. Античность знала также медного великана Тала, который охранял остров Крит (в некоторых вариантах мифа он тоже был созданием Гефеста).

В Средние века конструирование андроидов приписывалось Альберту Великому, знаменитому ученому и философу (он был учителем Фомы Аквинского).

Одной из таких легенд стала и история о пражском Големе, глиняном слуге раввина, который стал одним из символов Праги (прежде всего благодаря роману «Голем» Густава Майринка, но отнюдь не только ему). Эта легенда, с одной стороны, изображает дерзкую имитацию сотворения Богом Адама (тоже из глины); с другой — прославляет могущество и магические возможности еврейских каббалистов. О возможности создания Голема, то есть созданного человеком монстра, у которого имеется нечто вроде души, но отсутствует свобода выбора и принятия решений, рассказывается в ряде религиозных иудаистских текстов, в первую очередь в каббалистических. Слово «голем» происходит от слова «гелем» ( ивр .), обозначающее «необработанный сырой материал» либо просто «глина». Корень этот встречается в Танахе (Ветхом Завете). Упоминается слово «голем» и в значении «зародыш», «эмбрион», «бесформенное», «необработанное». Возможно, это производное от слова «гулголет» — «череп» (слово, однокоренное со словом «Голгофа»). В современном иврите слово «голем» имеет значение «глупый и неповоротливый человек», «истукан», «болван».

Чешский исследователь О. Элиаш дает понятию «шлем» такое определение: «Фигура человека или животного, как двухмерная, так и трехмерная, сделанная из любого плотного вещества, или же глиняная фигура человеческого образа, оживляемая мощью Слова в соответствии с традициями еврейской каббалистики».