Вадим Деружинский - Тайны Беларуской Истории.

То есть две разные вещи: «князь литовский» и «князь жмодский»… «Мингаило (не Миндовг, а Мингайло — князь Полоцкий. — В. Д.) зосталъ кнземъ литовскимъ, Алгимунть — жмудскимъ».

Напомню то, что писал о Мингайло в 1910 году Вацлав Ластовский в своей «Краткой истории Беларуси»:

«В 1190 году полочане выбирают своим князем некоего Мингайло или Мигайло. Скоро он передает трон своему сыну Гинвиллу. Новый князь кроме язычески-литовского имени «Гінвілло» носит и христианское имя Юрия, женат на дочери русского [то есть украинского, киевского] князя, христианке. Гинвилл умер в 1199 году в Орше.

Кто были эти Мингайло и Гинвилло — трудно разгадать. Объяснение может быть только такое, что Мингайло принадлежал до тех же родов князей Полоцких, ибо трудно думать, чтобы полоцкое вече и удельные князья позволили чужому захватить полоцкий престол».

Софонович уточняет: Гинвилл взял в жены Марию, дочь тверского князя (то есть, из рода Рюриковичей). Но не указывает важную подробность: еще до создания Великого княжества Литовского и установления в нем прусской династии (берущей начало от Миндовга) — в Полоцке уже правила династия западных балтов — Князей Изяславовичей.

Софонович также сообщает, что Мстислав Романович, князь луцкий, воевал со Скирмунтом, его «Скирмунтъ прогналъ, воискомъ литовскимъ и жмодскимъ змоцнившися». Как видим, у Скирмунта было два войска: литовское и жемойтское.

О наследниках князей Феодосий Софонович везде отмечает: стал «князем литовским и князем жмодским»; одни были «князьями жмодскими», другие — «князьями литовскими». Например:

«Ринголть по смерти отца своего зостал кнземь литовскимъ и жмодскимъ. Той першии почал писатися великимъ кнзем литовскимъ и рускимъ».

Здесь несоответствие с «Великой Хроникой Польской», где Рингольд назван королем Прусским. Видимо, Феодосий напутал, когда собирал в единое целое разные варианты описания одних и тех же событий. Но снова показательно: князь литовский и князь жмодский — точно так различаются между собой, как «князь литовский» и «князь русский».

«А Ринголть, собравши литовскии и жмодскии войска, противъ ихъ пошол и, бившися з ними, звитяжил ихъ над рекою Немномъ под Могилною».

Оказывается, у Литвы была своя армия, у Жмуди — своя. О самой этой битве мы говорили в главе «Откуда появилась Литва? ». Напомню: в 1230 году прусский король Рингольд пришел из пограничной Погезании на помощь к Литве Новогородка (видимо, по просьбе первых литовских князей Булевичей и Рускевичей) и воевал с киевлянами. Битва произошла на правом берегу Немана, возле деревни Могильно. Были разгромлены и убиты украинские князья Давид Луцкий и Дмитрий Друцкий.

Показательно, что хотя киевлянин Софонович свалил в одну кучу ятвягов, литвинов и пруссов, не видя разницы между ними, жемойтов от них принципиально отделил.

«По смерти отца своего Ринголта Миндогь застал кнземъ литовскимъ и жмодскимъ року 1240».

«Троинатъ, забивши своего стриія Мендога, почаль пановати на княжениі Литовъскомъ и Жмодскомъ року 1267».

«Року 1268. Свинторгь Утеносовичь по смерти отца своего зосталь кнземъ литовскимъ и жмодскимъ».

«Року 1316 Гедимин зосталь кнземъ литовскимь. Того жь року прусове инфланъскии, воискомь немалымъ напавши на землю Жмотскую, попустошили и под свою моць от Литвы взяли».

Снова два разных этноса. Ясно, что земля Жмотская была отнята как колония Литвы, а не как сама Литва. Ибо это не «земля Литовская», а именно «земля Жмотская».

«Потомь року 1320 Гедиминъ з воискомъ литовскимъ и жмодцкимъ, и полцкимъ пошоль на кнзя владимерского волынского Владимера».Далее говорится, как Гедимин создал Вильню на реке Вилия, и эта история опять никакого отношения не имеет к Жемойтии.

«Року 1330 Ольгерьд Гедиминовичь зосталь кнзем литовъскимъ, а Кеистутъ, брать его, жмодцкимъ, троцкимъ и подляцким».

Комментарии излишни: один брат стал литовским князем, а другой — жмотским.

«Ольгерьдь з Юльяною, перьшою своею жоною, княжною вытебскою, мЪль шести сновь, котории всЪ в рускую вЪру покрестилися… По смерти кнегини своеи Июлияны взялъ Ольгерьдь у кнзя тверского дочку Марию, з тоею мЪлъ дванатцатъ сновъ».

Кейстут, князь в Жемойтии, не стал принимать христианство: от него и пошел уже «этнический» водораздел, когда местные традиции превалировали. Потомки Альгерда-Александра растворились в христианской Литве-Беларуси, а потомков Кейстута в нынешней Летуве считают своими предками — за сохранение язычества и неприятие христианских православных имен — ибо это сохранило Жмудь от славянизации…

Как мы видим, в древности Литва и Жемойтия — соседи и вроде бы союзники, но совершенно разные понятия. И в плане территории, и в плане этническом.

Выше уже говорилось, что земли нынешней Летувы в период ВКЛ около полутора веков вообще в Литве не состояли. Их неоднократно отдавали тевтонам (даже под залог) князья Миндовг, Витовт и другие. Уже одно это обстоятельство должно было бы насторожить российских историков: но нет, они упорно твердят о каком-то «литовском иге над беларусами», имея в виду «иго» жемойтов и аукштайтов, а те полтора века в состав Литвы не входили, сапоги немцам чистили.

Как же можно одновременно быть холопами у немцев — и править беларусами и даже украинцами до Киева? Причем в тот период, когда ВКЛ стало самой большой страной Восточной Европы, — Жемойтия находилась под немцами. Кто же расширял границы Литвы? Сегодня в Летуве эту заслугу себе приписывают, хотя они тогда в ВКЛ не состояли. Но нет: историки Летувы в своих трудах 1990-х годов прямо пишут — «мы рыцарями были» («наши предки-жемойты, могучие всадники, захватили огромные славянские земли»), а «беларусы в шкурах ходили и в бою нам стрелы для арбалетов подносили».

Большой полет фантазии представителей того народа, который сам тогда шкуры зверей носил. Упоминавшийся выше саксонский граф Альберт Медведь писал о Жемойтии XII века, что туземцы-язычники одеты в звериные шкуры, вооружены каменными топорами, не имеют городов, живут в землянках в лесных чащах. И признается в отчете Папе Римскому о проваленной миссии по обращению жемойтов в веру Христа: сие невозможно, ибо они разбегаются в леса и норы, откуда их не достать.

Этнос жемойтов и аукштайтов отпочковался от латышского этноса и заселил леса нынешней Летувы к X веку. Эти народы восточных балтов не поддерживали ни с кем контактов, жили обособленно в лесных чащах. Письменность обрели только в XVI веке, уже после принятия христианства — последними в Европе. Этот факт должен был бы смутить российских и летувисских историков: как народ без письменности, только-только распрощавшийся с язычеством, может управлять самой большой в Восточной Европе христианской страной?