Бэзил Лиддел-Гарт - Решающие войны в истории

Непропорционально большое внимание можно частично отнести на счет блеска битвы, гипнотизирующего обычного солдата — студента истории, и частично связать с очарованием, порожденным эпосом Гендерсона «Каменная стена Джексон» — возможно, более эпического, чем исторического по своему характеру. Его собственная военная ценность вряд ли уменьшилась, может быть, даже обогатилась через воплощение, вероятно, больше гендерсоновской концепции войны, чем материалов по анализу боевых действий Джексона. Но этой самой своей яркостью он сфокусировал внимание британских военных курсантов на кампаниях в Вирджинии и при этом пренебрег западными театрами военных действий, где происходили решающие операции. Как историк войны 1914–1918 годов, генерал Эдмондс мог бы оказать услугу будущим поколениям, если бы проанализировал результаты воздействия этого «непропорционально большого внимания», не просто одностороннего, но и ошибочного, на британскую военную мысль перед 1914 годом и британскую стратегию в последующие годы.

Когда мы переходим от американской Гражданской войны к войнам в Европе, последовавшим сразу за ней, на нас прежде всего производит впечатление острота контрастов. Первый контраст состоит в том, что в 1866 и 1870–1871 годах обе стороны были как минимум номинально готовы к конфликту; второй — соперниками были профессиональные армии; третий — в том, что главные штабы воюющих сторон создали целый каталог ошибок и просчетов, к которым и близко не подошли военные лидеры в американской Гражданской войне; четвертый — стратегии, принятой обеими сторонами в обеих войнах, в целом недоставало искусства; пятый — несмотря на допущенные ошибки, исход обеих войн был быстро решен. Стратегия Мольтке состояла главным образом в прямом действии почти без применения военной хитрости, и она полагалась на сокрушающую силу более мощного сосредоточения войск. Не должны ли мы прийти к заключению, что эти две войны лишь являются пресловутыми исключениями, подтверждающими правило? Они определенно являются исключениями, но не исключениями из правила, которое сложилось из длинного перечня уже исследованных случаев. Ибо ни в одной из прошлых кампаний у побежденных стран не было такого сочетания слабости сил и бездарности командования, как в этих кампаниях, в результате чего поражение этих стран было предрешено уже в самом начале войны. Часто можно было заметить то или другое, но никогда оба фактора вместе в полной мере. В 1866 году дефицит австрийцев в силе заключался в основном в том, что у них было устаревшее оружие — потому что казнозарядная винтовка Дрейзе пруссаков давала им преимущество перед австрийским дульнозарядным нарезным ружьем Лоренца, что во всей полноте доказало поле боя, даже если последующее поколение академической военной мысли стремилось обойти это вниманием. В 1870–1871 годах французское отставание в силе заключалось частично в меньшей численности и частично, как в 1866 году, в худшем уровне подготовки войск. (Французская кадровая армия была подготовлена не хуже, а кое в чем лучше, французская казнозарядная винтовка Шасспо намного превосходила винтовку Дрейзе, у французов имелись митральезы, косившие пруссаков. Но прусские пушки (стальные нарезные) были дальнобойнее французских бронзовых нарезных. И главное — преимущество в численности прусской армии сразу после мобилизации. — Ред. ) Это двойное условие более чем адекватно для объяснения решительности австрийского поражения в 1866 году, а еще больше — французского разгрома в 1870–1871 годах перед лицом прямого воздействия. Реальный урок из этих двух примеров не в том, что стратегический подход здесь был исключением из правил, а в том, что в этих условиях лежит исключение из предыдущего опыта. Они были определенно исключительными, и в дискуссии или подготовке к войне ни один солдат не рискнет строить свои планы исходя из предположения, что враг столь же слаб умом и телом, как австрийцы в 1866 и французы в 1870–1871 годах. И все-таки в действительности военные планы, разработанные и принятые несколькими генеральными штабами в 1914 году, были построены на прямом действии. Отсюда, как это ни невероятно, единственно возможный вывод о том, что подсознательно предполагалось, что условия 1870 года — нормальные, а не исключительные.

В то же самое время перед тем, как списать со счетов эти примеры, стоит отметить, что германская стратегия, хоть и прямая по намерению, менее походила на таковую в исполнении. В 1866 году необходимость сэкономить время, используя все железные дороги, привела Мольтке к мысли высаживать прусские войска на широком фронте, превышающем 400 километров. Он намеревался быстрым наступлением в глубь страны свести войска в одну точку, чтобы, проведя через пограничный горный пояс, соединить свои армии в Северной Богемии (Чехии). Но потеря времени из-за нежелания короля Пруссии выглядеть агрессором расстроила его план и отсюда наделила стратегию Мольтке непрямотой действий, которую он и не планировал. Дело в том, что австрийская армия сосредоточилась и начала наступления в этот промежуток времени, то есть раньше Мольтке, и тем самым лишила Мольтке возможности выйти в намеченный район сосредоточения. А прусский кронпринц, считая, что выступ, который представляла на карте провинция Силезия, оказался под угрозой, выкручиванием рук добился от Мольтке неохотного разрешения на переброску его 2-й армии на юго-восток на защиту Силезии. И так он еще больше отделился от других армий, а также, передвигаясь по вертикальной черте буквы L, очутился в позиции, угрожавшей флангу и тылу австрийской массы войск. Педанты растратили много чернил, осуждая Мольтке за то, что тот разрешил это рассредоточение; но в действительности оно содержало в себе зерно решающей победы, даже если Мольтке и не планировал этого.

Такая диспозиция настолько нарушила душевное равновесие австрийского командования, что пруссаки, несмотря на расточительный ряд промахов, сумели вначале пройти через горы с обеих сторон, а потом пожать урожай в Кениггреце — где еще большее число ошибок способствовало непрямоте действия и обеспечило немцам решающую победу. (Решающее сражение при Садове (или Кениггреце, современном Градец-Кралове) произошло 3 июля 1866 года. Австрийцы имели 215 тысяч и 770 орудий, пруссаки 221 тысячу и 924 орудия. Потери потерпевшей поражение австрийской армии составили 1313 офицеров и 41 499 нижних чинов, в том числе до 20 тысяч пленными, потери прусских войск — 360 офицеров и 8812 нижних чинов. — Ред. ) Но австрийский командующий был разбит еще до начала сражения, послав своему императору телеграмму с требованием немедленно заключить мир.