Александр Омильянович - Густав

- Хорошо, - похвалил его Марцин. - Теперь скажи нам, сколько людей охраняет сегодня здание гестапо?

- Там есть дежурный офицер, наружный часовой и три часовых в здании.

- Когда заедем к Бинцу, позвонишь к нему и скажешь, что прибыл с гостинцами. Остальное - наше дело. Еще раз предупреждаю тебя: не выкинь какой-нибудь глупости - это будет гибелью для тебя и жены.

- Клянусь, что не сделаю этого,

- Я вижу, что ты начинаешь умнеть. Нас в городе несколько десятков. Помни об этом! Где ключи от машины?

- У меня в кармане.

Обращаясь к разведчику, охранявшему арестованных женщин, Марцин по-немецки отчетливо, чтобы Шталькер хорошо донял, произнес:

- Если нас не будет дольше двадцати минут или ты услышишь в городе стрельбу - приведешь в исполнение приговор в отношении его жены и уйдешь отсюда...

- Понял! - коротко ответил Анатоль и многозначительно хлопнул рукой по "шмайсеру".

Разведчики выведя Шталькера во двор и открыли гараж. Марцпн занял место за рулем, а Антон с гестаповцем уселись на заднем сиденье. "Опель" выехал на дорогу и остановился у склада пиломатериалов. Из темноты появились два разведчика, молча заняли места в машине, и она понеслась к городу. Капитан шепотом обратился к товарищам:

- Пока все идет хорошо. Сейчас подъедем к дому Бинца. За Шталькером пойдут Марцин и я. Зигмунт остается в машине, а ты, Данила, подождешь минутку и войдешь за нами в квартиру. Будешь опекать его, - указал он на гестаповца, который сидел ни жив ни мертв. - Если какой-нибудь патруль прицепится к тебе, Зигмунт, и потребует документы на машину, объяснишь, что это автомобиль унтерштурмфюрера СС Шталькера.

Машина въехала на опустевшие улицы Элка. В городе было введено затемнение. Из многих домов слышалось праздничное пение.

Унтерштурмфюрер Шталькер тупо смотрел на четырех разведчиков, одетых в форму СС, и от страха боялся даже громко дышать. Он думал только о судьбе жены, запертой в ванной, и был еще больше ошеломлен, когда увидел, что разведчики безошибочно, не спрашивая его, как проехать, промчались по улицам города я наконец остановились перед домом номер двадцать три по улице Гнейзенау, где жил Бинц. Марцин еще раз предупредил Шталькера:

- Помнишь о договоренности? Я, как правило, не делаю промахов. По крайней мере, когда стреляю в гестаповцев. Ничто тебя не спасет. Каждая проволочка в выполнении нашего задания приближает исполнение приговора в отношения твоей жены.

- Яволь, герр... Сделаю все, как вы приказали.

Марцин, Антон и Шталькер вошли в подъезд дома Бинца и поднялись на второй этаж.

- Звони! - процедил сквозь зубы Марцин.

Шталькер нажал на кнопку звонка. Изнутри доносилось приглушенное пение популярной немецкой рождественской песенки "О Танненбаум, о Танненбаум..." Через минуту кто-то спросил из-за двери:

- Это ты, Шталькер?

- Яволь, герр оберштурмфюрер, это я.

Шталькер предусмотрительно отступил от двери, а за его спиной встал Данила, который уже догнал их. Защелкал замок, дверь приоткрылась, и Марцин с капитаном, со всей силой толкнув ее, ворвались в прихожую.

- Руки вверх, Бинц! Вы арестованы за государственную измену! крикнул Марцин, направляя на него пистолет.

Гестаповец инстинктивно шарахнулся к вешалке, где висело оружие, но Марцин опередил его. Ударив Бинца кулаком по голове, он навалился на него всем телом и повалил на пол. Антон ворвался в гостиную и навел автомат на сидевшую возле елки семью гестаповца. Данила ввел в прихожую Шталькера и запер дверь на задвижку. Жену Бинца, его родителей и сына впихнули в ванную. Туда же втолкнули и Шталькера. Данила встал на страже. Марцжн, связав Бинца, вошел в ванную и заявил перепуганным немцам, что они из гестапо Кенигсберга, что Бинц подозревается в государственной измене и что сейчас все должно выясниться.

Связанного Бинца принесли в комнату и бросили на диван. Ему побрызгали лицо водой, и гестаповец открыл глаза. Только тогда Марцин сказал;

- Слушай меня внимательно. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Бинц кивнул головой.

- Ты ведешь следствие по делу разведчика, взятого на улице Людендорфа?

- Да... - пошевелил Бинц побелевшими губами.

- Все правильно. Ты зверски пытал его и должен за это по приговору партизан получить пулю. Перестань трястись. Выполнишь наш приказ, и мы даруем жизнь тебе и твоей семье.

- Господа, в чем дело? Я ничего не понимаю, - пробормотал Бинц.

- Сейчас все объясним. Ты позвонишь дежурному офицеру и прикажешь ему выдать нам арестованного разведчика, А потом можешь продолжать свой праздник.

- Вам его не выдадут, - пробормотал гестаповец.

- Но выдадут Шталькеру. Он поедет с нами к зданию гестапо. Скажешь дежурному офицеру, что прибыли работники гестапо из Кенигсберга и он должен тотчас же выдать им арестованного. Если что-нибудь выкинешь, считай, что сам вынес приговор себе, своей семье, Шталькеру, его жене и многим другим твоим друзьям. Все квартиры гестаповцев в городе в этот момент находятся в наших руках, - припугнул он,

- Но что я скажу своему начальству? - застонал гестаповец.

- Нам очень жаль, что мы не сможем оправдать тебя перед гестапо, пошутил Марцин. - Не болтай нам таких глупостей! Быстро думай, мы ведь тоже хотим отпраздновать сочельник.

- А какие вы дадите мне гарантии, что после освобождения арестованного вы не убьете нас всех? - Гестаповец старался потянуть время.

- Не задавай глупых вопросов. Сегодня не ты ставишь условия. Мы не убиваем безоружных. Мы не убийцы, как вы. Если сделаешь то, что мы требуем, на этот раз сохраним тебе жизнь, И так тебе от веревки не уйти. Говори, что и как ты скажешь дежурному офицеру. Даю минуту на размышление...

Марцин поднес часы к глазам и стал смотреть на бегущую секундную стрелку. Капитан Антон стоял у окна и через щелочку в шторе наблюдал за улицей. Она была пуста. Только из соседних домов по-прежнему доносились звуки рождественских песен.

- Я принимаю условия. Но если вам не повезет? - быстро спросил Бинц.

- Это уже наша забота, - прервал его Марцин. - Говори, как ты будешь разговаривать с дежурным офицером.

- Скажу, что ко мне позвонили из гестапо Кенигсберга и приказали тотчас же передать им арестованного шпиона с радиостанцией. За ним приедет... У вас есть машина? - спросил он.

- Есть. Машина Шталькера, который уже давно сотрудничает с нами, пошутил Марцин.

- Мне это безразлично... Следовательно, я скажу, что приедет Шталькор... И сколько вас?

- Скажите, двое.

- ...И два господина из кенигсбергского гестапо, которым необходимо немедленно выдать арестованного.

- Хорошо. Теперь повтори это несколько раз спокойным голосом и не заикайся, - приказал Марцин, поигрывая пистолетом.

Бинц несколько раз повторил фразы, которые должен был произнести по телефону, после чего Марцин наконец разрешил ему позвонить. Гестаповцу развязали руки и пододвинули к нему телефон. Оба разведчика с напряжением смотрели, как тот набирает номер телефона дежурного офицера гестапо. Трубка дрожала у него в руке.