Мамед Ордубади - Тавриз туманный

- Ах, ты не можешь себе представить мою радость. Тайна, которая могла бы погубить меня, осталась нераскрытой. Махмуд-хан и Кулусултан убиты. Подумай, какая я счастливица! Вот, не знаю только не проговорятся ли цыганки?

- Будь спокойна! Они боятся быть запутанными в дело об убийстве Махмуд-хана и Кулусултана и потому никому не откроют тайны. По-моему, они не останутся в Тавризе. Но все это прошло. Лучше скажи, есть какие-нибудь новости?

- Интересующие тебя новости?..

-Да, из политических!..

- На днях произойдут новые события.

- Какие?

- Русские войска займут Макинское ханство...

- Откуда ты это знаешь?

- Американским консульством получена копия телеграммы, отправленной из Тегерана в Петербург.

После этих слов мисс Ганна принесла и показала мне телеграмму.

"Русский посол в Тегеране Коростовцев - в Петербург министру иностранных дел Сазонову.

Копия Тавриз.

Телеграмма номер 334.

Ваша телеграмма за номером 1419 получена. Телеграфирую в Хой и Маку: "Руководствуясь этой телеграммой, сообщите сардару Маку, что, если он еще раз позволит себе вмешаться в подобные дела, он потеряет свое ханство и будет подвергнут суровому наказанию. Он должен согласовывать свои действия с консулами в Хое и Маку. И вы безотлагательно должны принять нужные меры. Полагаю, что макинского сардара можно привести к повиновению только при помощи вооруженной силы. На него можно подействовать только силой.

Коростовцев".

- Веришь ли ты мне в такого рода делах? - задал я вопрос мисс Ганне.

- Во-первых, я верю тебе, а, во-вторых, мы сами сторонники разоблачения подобных интриг при посредстве верного человека.

- Лично я весьма осторожно подхожу к подобным документам. Однако знать о них небесполезно.

- Как я говорила всегда, повторяю и сейчас: я постоянно могу снабжать тебя такого рода сведениями.

- Ты никому не рассказывала о происшедшей с тобой неприятности? спросил я, переходя к пережитому Ганной приключению.

- Нет! Клянусь тебе.

- Знает о нем служанка?

- И она ничего не знает. Я дала ей совершенно иное объяснение.

- Знает она что-нибудь об отобранных у тебя ценностях?

- Нет, я сказала ей, что сдала драгоценности в сейф американского консульства.

- Можешь поклясться, что и в будущем ты никому ничего об этом не расскажешь?

Мисс Ганна поклялась мной и всем, что ей было дорого и чему она верила.

Я нарочно старался затянуть разговор.

Было одиннадцать часов ночи. В дверь постучали. Служанка подошла к дверям.

- Там какой-то незнакомец. Он твердит, что должен видеть госпожу! доложила она, вернувшись.

Мисс Ганна замерла от изумления. Она не проронила ни слова.

- Ступайте, откройте дверь и впустите этого незнакомца! - обратился я к служанке.

Мисс Ганна была в большом волнении.

- Это он! - прошептала она, едва неизвестный перешагнул через порог. Человек, спасший меня и забравший мои ценности.

Это был Гасан-ага.

- Раз он оказал тебе добро, не бойся. Сейчас тебе следует поблагодарить его.

- Я бесконечно благодарна вам, - едва шевеля трепещущими губами, дрожащим голосом прошептала мисс Ганна. - Вы герой и вы вполне заслужили унесенные вами ценности.

- Нет, мисс! - возразил ей Гасан-ага. - Ваши вещи нам не нужны. Мы не из тех, кто отбирает подаренные вещи! - и с этими словами он положил на стол принесенный узелок.

Я развязал узелок. Все ценности мисс Ганны были налицо.

- Возьми свои вещи! Это мой брат. Чтобы защитить тебя и вырвать из рук цыганок, он в течение долгого времени по моему поручению следил за тобой. И я очень признателен ему.

Я пожал Гасан-аге руку. Мисс Ганна последовала моему примеру и пригласила его сесть к столу.

Пока Гасан-ага снимал пальто, девушка внимательно его разглядывала.

- Ну, посмотри-ка хорошенько, ведь это твой старый знакомый, - сказал я.

Снова внимательно посмотрев на него, девушка задумалась. Я пришел ей на помощь.

- Вспоминаешь ли ты двух молодых тавризцев, принятых в открытую вами в селении Паян больницу?

- Узнала, узнала! - поднявшись и вторично пожав руку Гасан-аге, воскликнула девушка. - Это Гасан-ага. О, какой это храбрый молодой человек! Одним из ценнейших воспоминаний, увозимых мной из Тавриза, будет память о вас.

ПИСЬМО ГАДЖИ-САМЕД-ХАНУ

- Отношения между Гаджи-Самед-ханом и консулом улучшились, - заметил я. - А это означает оттяжку в решении вопроса о назначении Сардар-Рашида правителем Тавриза.

- Откуда ты это знаешь? - спросила Нина. - Имеются какие-нибудь документы?

- Консул и сегодня отправился в парк Низамуддовле. Разве его частые визиты к Самед-хану, внимание, оказываемое его здоровью, не говорят о желании восстановить былую дружбу?

- Нет, вопрос обстоит иначе. Англичане все еще не отказываются от своей попытки добиться назначения правителем Тавриза Ферманфермана. Иранское правительство тоже настроено против Сардар-Рашида. Оно пользуется тем, что англичане против кандидатуры Сардар-Рашида. До урегулирования этого вопроса нужен человек, могущий выполнять приказания консула. Гаджи-Самед-хан же не желает оправляться от своей дипломатической болезни, ибо предвидит свой конец; он знает, что тегеранские послы ищут человека, могущего занять его место, почему консул и уговаривает его "выздороветь" и взять в свои руки бразды правления. Он старается уверить Гаджи-Самед-хана во вздорности и необоснованности слухов о назначении нового правителя.

Говоря это, Нина достала папку.

- Прочитай-ка это! - сказала она. - В конце апреля солдат расквартированного в Дилмане стрелкового полка Тимченко при покушении на честь одной из "туземных" женщин был избит и ранен ее мужем и родственниками. Консул Хоя Чертков, желая воспользоваться этим случаем для вмешательства в дела Ирана, раздул это дело и представил его в виде вооруженного нападения на русские войсковые части. Об этом случае путем официальных писем и телеграмм было сообщено в Тегеран, Петербург, Тифлис и всем консульствам.

После этого Воронцов-Дашков отправляет в Петербург министру иностранных дел следующую телеграмму:

"Наместник Кавказа - министру иностранных дел.

Телеграмма номер 3614.

Телеграфирую председателю совета министров.

В конце апреля текущего года в Дилмане стоявший на посту рядовой седьмого стрелкового полка Тимченко был смертельно ранен. В результате следствия, произведенного консулом Чертковым, требуется предать военно-полевому суду четырех иранцев. Главнокомандующий вооруженными силами в Иране генерал Воропонов советует то же самое. Предание суду и наказание этих иранцев производят должное впечатление на массы. Генерал Воропонов запросил мое разрешение по этому поводу.

Граф Воронцов-Дашков".