Мамед Ордубади - Тавриз туманный

- Я уже закончил свои дела. Могу отправиться хоть завтра.

- А как вы нам советуете, вернуться в Россию или ехать в Тавриз?

- Мне трудно сказать что-нибудь определенное, ведь я не знаю, какими возможностями вы располагаете...

- И в том и в другом случае возможностей нет никаких. В Архангельске у нас ничего не осталось, все, что было, распродали, а захватили с собой самое необходимое. Хуже всего то, что мы потеряли там квартиру, а надвигается зима. Если даже кое-как и доберемся обратно, жить будет не на что. В Тавризе нас тоже ничего хорошего не ожидает. Город восточный, знакомых нет, да и работу не скоро найдешь. Не знаю, какую должность консул может предложить Ксении?

- Ничего не могу вам сказать на это. Все же я посоветовал бы вам ехать в Тавриз. Там очень хорошо, тем более, что ваш муж и жених Ксении находятся в Иране. Может, вы с ними помиритесь, забудете прошлое и начнете жизнь сызнова. Как вы думаете?

Женщина покачала головой.

- Это невозможно. Я не хочу видеть мужа. Он давно стал мне чужим, а его убеждений я никогда не разделяла. Если наше знакомство продлится, я расскажу когда-нибудь вам, что это за чудовище. Пусть Ксения не обижается, я рада тому, что она разошлась с Ефимом. У него много общего с моим бывшим мужем. Не зря же они так любили друг друга.

Девушки сидели молча. Я повернулся к младшей.

- А куда бы хотела поехать Сильва-ханум, в Архангельск или в Тавриз?

Девушка подняла голову и, застенчиво посмотрев на меня, тихо сказала:

- Покой в нашей семье навсегда нарушен. Мне совершенно безразлично, куда ехать. Куда бы мы ни поехали, нужда будет следовать за нами всюду.

Я стал утешать их.

- Нужда не должна пугать вас. Мне нравится ваша семья. Вы хорошо воспитаны, образованы, и выбиться из нужды вам будет нетрудно. Я, наверное, смогу помочь вам. В Иране найдется немало желающих изучать русский язык. Когда у вас будет своя квартира, вам нужна будет только дать объявление, и они сами найдут вас. За это я ручаюсь.

Елена Константиновна обрадовалась такой возможности устроиться в незнакомом городе и спросила:

- Когда же мы выедем?

- Утром автобус доставит сюда пассажиров из Тавриза. Я просил хозяина гостиницы Григор-агу обеспечить нам четыре места, уверен, что завтра мы сумеем выехать.

Ужин кончился. Сильва едва сидела за столом. Ее клонило ко сну. Мать объяснила, что в последние несколько дней девочка от волнения не могла спокойно спать.

* * *

В Тавриз мы приехали вечером. Машина остановилась перед гостиницей, где должна была устроиться Елена Константиновна с дочерьми. Еще сидя в машине, я увидел Аршака, направлявшегося в гостиницу. Я позвал его. Оказалось, что телеграммы моей он не получил и сюда пришел случайно. Я поручил ему позаботиться о моих новых знакомых.

- Об их политических убеждениях мне пока ничего неизвестно, - тихо сказал я ему. - Но они мои гости. Пусть хозяин предоставит им все необходимое, счета буду оплачивать я. А потом попрошу Мешади-Кязим-агу подыскать для них подходящую квартиру в армянской части города. Они должны жить спокойно, чтобы никто не тревожил их. Понял?..

- Да. Об этом не беспокойся. Когда увидимся?

- У тебя есть важные вести?

- Конечно!

- Можешь зайти в десять вечера?

- Да. Пока устрою их, как раз десять и будет.

- Ничего, это нужно!.. Но учти, при Нине о них ни слова, понятно?

Аршак, махнув рукой, раскатисто засмеялся. Расхохотался и я. Чтобы объяснить Елене Константиновне и девушкам причину нашего смеха, я сказал:

- Этот человек - мой коммерческий компаньон. Когда он спросил, кто вы такие, я ответил, что вы моя сестра, а это мои племянницы. Он не поверил, говорит, очевидно, меня мать родила, когда отец находился в долгой отлучке, ибо у меня нет ничего общего с сестрой, и племянницы на меня совсем не похожи... Поэтому мы так смеемся. Вообще мой компаньон человек остроумный.

Это их развеселило тоже. Когда, попрощавшись, я хотел уйти, женщина огорченно спросила:

- Вы нас окончательно покидаете?

- Нет, что вы! Я поручил этому господину позаботиться о вас. Он отыщет для вас удобную квартиру. Все ваши расходы я беру на себя. Не беспокойтесь ни о чем. Я буду вас навещать.

Когда я пришел домой, было уже темно. Нина, Меджид, Мешади-Кязим-ага и Алекпер встретили меня в коридоре. Поздоровавшись со всеми, я обратился к Мешади-Кязим-аге.

- Как здоровье, Мешади?

По обыкновению он склонил голову набок и, потирая руки, ответил:

- Дай бог, чтобы тень ваша вечно простиралась над нашими головами. Все благополучно, жаловаться не приходится. Работа, предоставленная мне консульством по вашей протекции, выручает меня. На кусок хлеба с помощью всевышнего хватает.

Я улыбнулся.

- Меня удивляют ваши слова, Мешади-Кязим-ага. Что значит "хватает на кусок хлеба"? Я ведь знаю, на скудный заработок вы не согласитесь. Зачем же скромничать? Никто на ваши доходы не посягает.

Он покачал головой и, улыбаясь, ответил:

- Что ж, на харчи и наряды для Нины-ханум и моих невесток хватает да еще туманов пятьсот-шестьсот откладываю, как говорится, на черный день.

- Выходит, что дела ладятся?

- Ладятся - мало сказать. Очень хорошо идут. Но десятки хищных волков зарятся на мое место, боюсь, в один прекрасный день у меня его отнимут. Вот, о нем я думаю частенько. Не дай бог, с вами что-нибудь случится - пиши пропало. Я этого не переживу, тут же у меня будет разрыв сердца, и семья останется без кормильца.

- Не бойтесь, все будет хорошо. Пока я в Тавризе, эту работу никто у вас не отнимет.

- Дай бог, чтобы революция вечно сопутствовала нам. Благодаря революции я стал человеком, меня начали уважать. Знаете, как я рад, что я революционер? Клянусь моими детьми и здоровьем Нины-ханум, что я настоящий революционер, плоть от плоти, кровь от крови.

Мешади-Кязим-ага был того мнения, что деньги, выплачиваемые царским казначейством, унаследованы царем от своих предков, и средства, хранящиеся в казне, принадлежат их роду. Он не знал, что они обагрены кровью русских рабочих и крестьян, пропитаны их потом. Но мы решили, что пусть лучше эти деньги зарабатывает Мешади-Кязим-ага, чем кто-нибудь другой, ибо часть его барыша мы могли использовать на нужды революции.

Было уже поздно. После ужина Нина с Меджидом ушли к себе. Мешади-Кязим-ага тоже простился с нами и вышел. Мы с Алекпером молча сидели в ожидании Аршака, с которым должны были обсудить вопрос о производимом Андроник-пашой наборе добровольцев из тавризских армян.

НЕОЖИДАННЫЙ РЕЗУЛЬТАТ

Андроник-паша, прославившийся своими жестокостями, направил в Тавриз верных людей. Уже несколько дней они вербовали среди местных армян добровольцев в его отряды. Предательство замышлялось под знаком выполнения армянской беднотой своего "священного" долга. Многие попадались на удочку дашнаков, руководимых Сафразяном и его зятем, и записались в отряды. Армянская молодежь толпами расхаживала по улицам Тавриза, распевая "национальные" песни, сочиненные дашнакскими "поэтами" и "композиторами". Эти демонстрации вызвали сильное недовольство тавризских мусульман, особенно националистов.