Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

Среди рабочих были популярны встречные разговоры о том, что в связи с лозунгом «лицом к деревне» партия берет крестьянский уклон: «Нас забыли, делают все, что угодно, только не для рабочего» [745]. Партийный аппарат еще пребывал в замешательстве после дискуссии с Троцким и нуждался в четких ориентирах. Из Вятки в ЦК сообщали, что до последнего времени решения последнего пленума ЦК и лозунг «лицом к деревне» не были достаточно ясно поняты, особенно среди уездных и волостных работников. Среди партийцев было много разговоров, не представляют ли собой последние решения ЦК политического нэпа, не взят ли слишком большой уклон в сторону крестьянства и т. д. Уездные партруководители говорили, что Советы надо держать в партийных руках, а активность крестьянства направить по линии добровольных обществ. Говорили о борьбе с кулацкой активностью. Нэп на глазах исчерпывал свои возможности, обострял противоречия и переставал служить базой для социального компромисса, превращаясь в тормоз для дальнейшего развития.

В апреле 1925 года XIV партийная конференция скромно сказала о необходимости быстрых темпов развития металлопромышленности. Затем в мае пленум ЦК и III Всесоюзный съезд Советов поставили ряд конкретных вопросов об обновлении основных фондов промышленности. Через год в апреле 1926-го очередной пленум ЦК, в условиях более комфортных и свободных от необходимости оглядываться на оппозицию, вновь подтвердил курс на ускоренный рост группы «А» в промышленности. Однако, источники роста еще по-прежнему предполагалось отыскивать в толщах нэпа. Пленум воспроизвел иллюзию того, что «экспроприация непроизводительных классов (буржуазии и дворянства), аннулирование долгов, сосредоточение доходов от промышленности, госторговли (внутренней и внешней) и всей кредитной системы в руках государства и т. п. — сами по себе дают возможность такого накопления внутри страны, которое обеспечивает для социалистического строительства темп развития индустрии» [746].

Эта длинная сентенция может служить примером совершенно необоснованного оптимизма. Результаты экспроприации и аннулирования долгов были в свое время успешно истрачены на революцию. В действительности оставалось только третье — манипулировать ценами в условиях фактической монополии торговли, да еще это загадочное «т. п.», чье содержание станет вполне понятным даже самим авторам резолюции только через несколько лет. А до того Политбюро еще целых три года будет пытаться изыскивать внутренние резервы путем маневрирования ценами, эмиссий, внутренних займов и тому подобной финансовой вольтижировки.

Известный экономист из эмиграции писал об эффективности национализации в России, которая позволила провести быстрое восстановление экономики в Совдепии [747]. «Национализация, даже в большевистских руках, блестяще себя оправдала», — утверждал Пешехонов и как основной аргумент приводил данные о том, что народное хозяйство России приблизилось к довоенному уровню. Это вызвало полемику и понятное осуждение в кругах эмиграции.

К осени 1926 года в партийных документах было официально закреплено, что промышленность СССР достигла довоенного уровня. XV конференция ВКП(б), заседавшая в октябре-ноябре 1926 года, постановила в относительно минимальный исторический срок «нагнать, а затем и превзойти» уровень индустриального развития передовых капиталистических стран. Источники вновь были указаны те же, что и на апрельском пленуме ЦК: накопления госпромышленности, бюджетное перераспределение средств из других отраслей в пользу промышленности, привлечение сбережений населения через займы. То есть все методы, основанные на «огромных возможностях нового общественного строя», на возможности полного государственного произвола в национализированном секторе, финансах и торговле. В принципе все это было реально, но чересчур виртуозно и тонко для тогдашнего госаппарата, чьи «огромные возможности» тащили за собой еще более гигантские недостатки в виде его ископаемой, первобытной громоздкости и неповоротливости.

Поскольку в новом Политбюро еще оставались надежды на то, что средства для индустриализации промышленность сможет заработать сама, то весьма чреватый последствиями вариант налогового обложения деревни был отвергнут. Перелистали Ильича и вспомнили, что в последние годы им владела идея «тейлоризации» производства. Но слишком одиозный термин, заимствованный из организации капиталистической потогонной системы, был неподходящим для страны «диктатуры пролетариата» по чисто идеологическим соображениям, поэтому кампания получила более благозвучное название «рационализации» промышленного производства, и была признана главным условием увеличения внутрипромышленных накоплений.

Обюрокрачивание явилось неприятной, но неизбежной стороной того же процесса централизации партийной власти. Деловая потребность в усилении централизма и личной ответственности в партии чувствовалась на каждом уровне партийно-орденской организации.

11―18 мая 1925 года в ЦК РКП(б) прошло совещание заведующих отделами губкомов, обкомов и крайкомов. Совещание проводилось после XIV конференции партии и было составлено по случаю из делегатов III съезда Советов. В это время в общепартийном порядке выдвигался вопрос о том, чтобы съезды Советов созывать раз в два года. «А то, — говорили в начальственных кругах, — ездим, ездим, а работать на местах будет Николай Чудотворец». Самым слабым местом в работе парторганизаций было признано недостаточное вовлечение в практическую работу широких кадров беспартийных крестьян и их выдвижение на ответственную работу. Аппарат стремился расширить свою социальную базу [748].

Докладчик замзаворграспредом Хатаевич информировал собравшихся о продолжении разработки номенклатуры должностей. Прежняя номенклатура только намечала определенные градации работников без точных указаний. Например, в промышленности определялись 500 директоров крупнейших предприятий, но каких именно не уточнялось. Местные организации не могли понять, кого должен назначать ЦК партии, а какие должностные портфели находятся в их распоряжении. Из-за этого происходили недоразумения. На местах назначали — а в центре это объявляли самоуправством. Предстояло составить конкретный перечень тех предприятий и учреждений, которые входят в ту или иную номенклатуру [749].

Участники совещания особенное внимание и добрую половину своих эмоций отдали вопросам условий работы и быта партийцев, где сохранялась нездоровая ситуация. Отмечалось учащение случаев самоубийств ответработников-коммунистов на почве перегрузок в работе. Например, секретарь костромского губкома К. Бухарин сообщал в Цека летом 1926 года, что за последние месяцы в комсомольской и в партийной организациях участились случаи самоубийств. Стреляются и травятся как рабочие от станка, так и ответственные работники. Причины самоубийств носят личный характер (семейная измена, тяжелые условия жизни, запои). Состоялись показательные суды над самоубийцами, которые проходили очень оживленно, рабочие принимали активное участие, но самоубийства не прекращаются [750].