Владимир Захаров - Орден госпитальеров

Константинопольские храмы были переполнены многочисленными реликвиями, свято почитавшимися всеми христианами, как на Западе, так и на Востоке. После завоевания Константинополя крестоносцы превратились в охотников за реликвиями, а Венеция превратилась в крупнейший центр Западной Европы по торговле ими. Робер де Клари, один из участников четвертого крестового похода, принимавший непосредственное участие в этом разграблении, отметил в своей хронике, что «и в 40 самых богатых городах мира едва ли нашлось бы столько добра, сколько было найдено в Константинополе» [445].

Ризницы западных церквей и соборов Италии, Франции и Германии оказались заполнены христианскими святынями из разграбленного Константинополя. На протяжении последующих столетий они с гордостью демонстрируют христианскому миру трофеи своего грабежа.

1204 год явился и датой обретения госпитальерами одной из их главных святынь — Филермской иконы Божией Матери [446]. После захвата крестоносцами Константинополя икону вновь перенесли в Святую Землю, и там она оказалась у рыцарей ордена госпитальеров, пребывавших в то время в Акре.

Вопреки расхожим представлениям, для римского папы Иннокентия III подобное «изменение направления» Крестового похода, на который им возлагалось столько надежд, было поводом отнюдь не к ликованию, а, напротив, к горькому разочарованию.

Во-первых, он, как христианин, был до глубины возмущен случившимся. Во-вторых, он, как государственный деятель, был глубоко озабочен положением Святой Земли, лишившейся необходимой военной поддержки. А ведь он считал сохранение Святой Земли под властью христиан главной задачей всей своей жизни! Правда, папа поначалу приветствовал провозглашение крестоносцами в Константинополе, вместо греческой, новой «Латинской Империи» как дальнейший шаг к воссоединению Западной и Восточной ветвей некогда единой Христианской Церкви. Но, узнав о бесчинствах и злодеяниях крестоносцев, Иннокентий III вышел из себя. К тому же его постоянно мучило сознание того, что Крестовый поход, организация и финансирование которого потребовала лично от папы огромных усилий и средств, не достиг Святой Земли, а все сборы и пожертвования на Крестовый поход оказались растраченными впустую.

После взятия и разгрома Константинополя весь греческий и восточнохристианский мир стал относиться к государствам крестоносцев с откровенной враждебностью. Отныне ни одно, даже превосходно вооруженное и организованное, войско не осмеливалось идти в Святую Землю через Анатолию — малоазиатскую часть Восточно-Римской Империи, где вскоре после ее распада были созданы государства, преемники Византии 1.

Но этот «сошедший с рельсов» Крестовый поход имел и последствия на геополитическом уровне. Греческая Империя, чьи провинции простирались далеко в глубь азиатских пространств, столетиями служила щитом, прикрывавшим Европу от натиска Востока. Ей был нанесен такой сокрушительный удар, что даже после своего восстановления она не смогла обрести прежнюю силу сопротивления. Хотя Восточно-Римская Империя и не принимала слишком активного участия в Крестовых походах, ее правители, будучи христианами, все же старались помогать христианам отвоевать у мусульман палестинские Святыни. Теперь все изменилось. Усугубился и раскол между римской и греческой Церковью. Все попытки сближения между разделенными Церквями, предпринимавшиеся в течение последующих столетий с обеих сторон, наталкивались на недоверие восточных христиан, и потому оказались обреченными на провал.

Не существует никаких исторически документальных свидетельств участия Ордена госпитальеров в IV Крестовом походе, их в нем действительно не было, скорее всего, они были заняты своими собственными делами в Палестине.

Итак, Иннокентий III рассматривал в качестве главной задачи своего понтификата освобождение Святой Земли. Он снова обратился ко всему христианству с соответствующим настоятельным призывом. По всем странам разъезжали проповедники крестового похода. Благодаря деятельности двух выдающихся личностей крестоносное движение весной 1213 г. пережило новый подъем. Во Франции это сделал Иаков де Витри, позднее ставший епископом Аккона. Он призвал рыцарей рассматривать взятие на себя креста в качестве инвеституры, в рамках которой Бог дает крестоносцам в лен Царствие Небесное в качестве вознаграждение за участие в Крестовом походе. В Германии жил и трудился будущий историограф этого Крестового похода, Оливер, настоятель собора в Падер-борне и кельнский схоласт. Являясь папским легатом, он в 1213–1214 г. проповедовал в Кельнской церковной провинции, в которую в то время входили епископства Люттих, Утрехт (Тонгерн-Маастрихт) и нижнесаксонские епископства Оснабрюк, Мюнстер и Минден. Благодаря его труду «Дамиеттская история» (Historia Damiatina), ставшим важным источником по истории Пятого Крестового похода, мы знаем о нем так много. Оливер один побудил до 50 ООО фризов к участию в Крестовом походе.

После смерти Иннокентия III его преемник, Гонорий III ревностно продолжил осуществление проекта своего предшественника. Он надеялся осуществить летом 1217 г. большой крестовый поход по морю, однако отсутствовали необходимые для этого корабли. Лишь появление фризского флота, состоявшего из двухсот-трехсот кораблей, на борту которых находились крестоносцы из Фризландии под руководством графа Георга фон Вида и Вильгельма Голландского, придал войску необходимую мобильность.

После долгих обсуждений на военном совете в Акре, в которых принимали участие и магистры рыцарских орденов госпитальеров и храмовников, и под влиянием красноречия Оливера, было решено напасть вместо Иерусалима на Египет. Победив султана, участники совета надеялись получить в свои руки, в качестве залога, города и селения, которые можно было бы обменять на такие же населенные пункты в Святой Земле. Окончательной целью похода были дельта Нила и порт Дамиетта. Этот город вместе с Александрией являлись в то время воротами страны. Он располагался на берегу одного из рукавов Нила и был защищен с тыла озером Менсале, так что к нему было сложно подступить. Ниже города через реку была перетянута цепь, перегораживавшая ее вплоть до расположенной на острове близ западного берега крепостной башни, в которой постоянно дежурило несколько сотен воинов. Башня и цепь делали невозможными окружение и осаду города. Те, кто намеревался вторгнуться в дельту Нила, должны были предварительно овладеть этой башней. И тут выяснилось, что Оливер был не только мастером слова, но и гениальным техником. Из двух связанных между собой кораблей он сконструировал осадную башню, обитую снаружи кожами и снабженную штурмовыми лестницами. Теперь можно было нападать на расположенную на острове башню как со стороны реки, так и со стороны суши. Фризы совместно с храмовниками захватили этот служивший преградой форт.