Владимир Захаров - Орден госпитальеров

В Каире захватил власть султан Калавун. Подобно своему предшественнику, он тоже был жестокий и властный человек и в точности продолжал политику Бейбарса по отношению к христианам. Его целью была окончательная ликвидация христианского владычества. В глубокой тайне он готовился к осаде мощной крепости Маргат. На основе христианских и арабских источников, Рэнсимэн описывает покорение этой крепости в следующих выражениях:

17 апреля 1285 г. султан с большим войском появился у подножия горы, на которой стоял замок, привезя с собой большее количество камнеметных машин, чем было видано дотоле в одном месте. Его люди втащили их на гору и начали обстрел стен и валов. Однако замок был хорошо укреплен, причем его собственные камнеметы обладали тем преимуществом, что они находились на более выгодных позициях. Многие из вражеских машин были разбиты. В течение целого месяца мусульманам не удавалось добиться перевеса. Наконец саперам султана удалось подвести подкоп под Башню Надежды, находившейся на краю северного склона, и заполнить его бревнами. 23 мая они их подожгли, и башня обрушилась. Ее обрушение прервало приступ мусульман, и их удалось отогнать. Но гарнизон обнаружил, что подкоп уходил далеко вглубь территории крепости. Они поняли, что все потеряно и сдались [508].

Рыцарям сохранили свободу и позволили покинуть крепость верхом на конях и с оружием, разрешив им взять с собой 25 мулов с поклажей. Падение крепости было большой победой магометан, ибо она была самой сильной крепостью христиан на всем Переднем Востоке и считалась неприступной. Один из арабских хронистов приписал победу мусульман факирам и дервишам, которые своими молитвами призвали на помощь воинство небесное, чтобы помочь воинам султана добиться победы.

Теперь от христианских владений в Святой Земле осталось только несколько портовых городов, в том числе Триполи и Акра. Триполи был осажден в марте 1289 г. и взят по прошествии 34 дней. При осаде было использовано 19 машин и 1500 саперов, подведших подкопы под стены и башни. Первой пала Башня Епископа, затем башня Госпитальеров, которые во главе крупного военного отряда поспешили прибыть на помощь своим братьям и осажденному городу из Акры.

Венецианцы и генуэзцы, имевшие собственные кварталы и в этом городе, после падения этих двух важнейших бастионов потеряли мужество и желание продолжать борьбу. В панике они, прихватив часть своего имущества, покинули линию обороны и бросились в гавань, чтобы бежать оттуда на своих кораблях. Это дезертирство привело к срыву всей обороны. Началась массовая резня, как в Антиохии. Мужчины были перебиты, женщины и дети захвачены в плен и угнаны в рабство. Осталась только Акра. Правда, султан Калавун умер в ноябре 1290 г., едва успев двинуть свои войска из Египта на завоевание этого города, однако его сын взял на себя осуществление его плана.

Жители Акры были специфическим народом. Они представляли собой пеструю смесь разных наций изо всех стран, участвовавших в Крестовых походах, перемешанные с остатками туземных народностей, как-то — сирийцев, армян, левантинцев и арабов. Особым видом среди жителей города были пуллэны, как первоначально именовались потомки крестоносцев и женщин-переселенок из Апулии — позднее этим названием стали обозначать всех потомков происшедших от связи между жителями Запада и Востока. В их число входило немало асоциальных элементов из Западной Европы: людей, у которых на родине по каким-либо причинам земля горела под ногами, люди, потерпевшие экономический крах. Среди них было немало преступников, получивших прощение только при условии участия в Крестовых походах. Все они были людьми, в той или иной степени лишенными корней, попавшими в совершенно непривычные для них жизненные условия и потому практически все они были склонны к одичанию нравов.

Согласно многочисленным сообщениям вторящих друг другу хронистов-современников тех трагических событий, степень нравственного падения этих лиц, которых даже и крестоносцами назвать нельзя, была чрезвычайно велика. Иаков де Витри, который стал епископом Акры в 1216 г., один из лучших знатоков страны и населявших ее людей, писал в своей «Historia Hierosolymitana» и в своих письмах буквально следующее:

Здесь имеется множество христиан, не принадлежащих к Римской церкви, в частности, иаковиты во главе с архиепископом, сирийцы со своим епископом, которые совсем погрязли в нечестии, поскольку выросли среди сарацинов, потакавших их дурным обычаям, а также несториане, грузины и армяне без духовного руководства. Еще хуже были пуллэны, которые, собственно говоря, образуют паству нового пастыря. Они были воспитаны от юности своей без должной строгости и полностью преданы похотям плоти. Кроме того, я нашел иностранцев, которые в отчаянии бежали со своей родины, опасаясь кары за совершенные ими там преступления, лишенные страха Божия и погубившие весь город своими позорными деяниями и безбожным примером. Кто мог бы перечислить все преступления этого второго Вавилона, в котором христиане отказывали в Крещении сарацинам, ибо предпочитали обращать последних в рабов и подвергать притеснениям [509].

Эта моральная испорченность значительной части населения Акры усугублялась постоянно вспыхивавшими в городе конфликтами и боями между различными ведущими властными группами — политическими и церковными. При этом немалую роль играли итальянские морские республики и большие рыцарские ордены госпитальеров и тамплиеров, которые, чаще всего, поддерживали противоположных претендентов. А необходимо заметить, что итальянских купцов волновало только получение дохода, неважно каким образом заработанного. Они постоянно предавали то одну, то другую стороны, торговали секретами, как это было с халифом Египта. Их мало заботила верность христианскому долгу, обязанность как верующих людей бороться с противниками христиан, верность своим собратьям из Франции, Англии, Германии.

Если мы посмотрим на общую социально-экономическую ситуацию того, что осталось от Иерусалимского королевства, то вынуждены констатировать, что она была не только далека от идеала, о котором мечтали крестоносцы, но попросту катастрофична. Это было жалкое подобие государства. Вот как характеризовал французский историк Иерусалимского королевства Жан Ришар ситуацию тех лет: «Протекторат итальянских республик, подчинение торговых городов Сирии влиятельным дельцам с Запада, а франкских баронов — «коммунам» Италии составляет только один аспект разложения самой идеи Иерусалимского государства во второй половине XIII в.

Бедственное положение, в котором находилось Иерусалимское королевство, без конца истощаемое новыми катастрофами, заставляло западноевропейцев считать, что оно неизбежно рухнет под ударами мусульман. Отсутствие постоянной королевской власти, отсутствие даже представителей этой власти, которые были бы признаны всем населением, за исключением бальи — предводителей феодальных смутьянов, к чьему мнению все меньше прислушивались — не позволяло франкам Сирии вести собственную политику. Да и как, после поражения 1244–1248 гг., без территориальной базы, можно было придерживаться иной политики, чем той, которая предписывала избегать всякого соприкосновения с мусульманами, чье могущество настолько превосходило возможности франков, что мамлюкскому или эйюбидскому султану, казалось, ничего не стоило сбросить их в море» [510].