Анна Ермановская - Древний мир

Последствия ссоры оказались трагическими. Троянцы во главе с Гектором пробились к ахейским кораблям и подожгли один из них, стремясь лишить ахейцев путей к отступлению. Вместо Ахиллеса навстречу врагам вышел его любимец Патрокл и пал от руки могучего Гектора. Пылая жаждой мести за друга, Ахиллес наконец помирился с Агамемноном. Оба сокрушались при виде тяжких последствий ссоры, повод для которой представлялся им теперь ничтожным, они сетовали на свое ослепление. В новом бою Ахиллес убил Гектора, но это не избавило его от скорби. Мщение свершено – можно ли считать это победой Ахиллеса? Вряд ли. В знаменитой фразе «Гнев, богиня, воспой…» переводчиком допущена стилистическая неточность. В греческом подлиннике стоят слова «менин аэйде» – то есть «пой о гневе», и у строки есть продолжение: «который ахеянам тысячи бедствий сод ел ал». Поэма не воспевает Ахиллесов гнев, поэма его осуждает.

Все заканчивается похоронами Патрокла и духовным обновлением Ахиллеса. Чувство вины в смерти друга так потрясло Ахиллеса, что сердце его смягчилось и он согласился выдать тело Гектора его отцу Приаму для почетного погребения.

Наши знания об этой войне основываются на сведениях, содержавшихся в целом ряде других эпических произведений – так называемых поэмах троянского цикла, циклических, или, следуя древнему произношению, киклических. Это «Киприи», «Эфиопида», «Малая Илиада», «Гибель Илиона», «Возвращения», «Телегония». Эти поэмы излагали события Троянской войны в хронологической последовательности – от ее причины до возвращения героев на родину. Каждая из них значительно короче «Илиады» или «Одиссеи», а события, упоминаемые в «Илиаде», нередко выглядят в киклических поэмах иначе, чем в этих упоминаниях.

Строго говоря, эпическое повествование о Троянской войне содержалось в киклических поэмах, а в «Илиаде» оно вторично, находится на заднем плане. У «Илиады» другие художественные задачи, она входит в иной, особый тип песен – о ссорах героев. Ее сюжет посвящен ссоре Ахиллеса с Агамемноном. Известны и другие подобные песни. Так, одна из песен Демодока (перелагается в «Одиссее») – о ссоре Ахиллеса с Одиссеем, а «Малая Илиада» повествует о ссоре Аякса с Одиссеем. В «Илиаде» вокруг сюжета о ссоре собрано много других, поэма стала многоплановой и разрослась. По-видимому, печальный сюжет о ссоре вождей пользовался в архаической Греции особой популярностью, потому что раздоры аристократических родов и войны между мелкими царствами ослабляли и изматывали тогдашнюю Грецию, беспокоили жителей страны. Естественно, что именно эта тема привлекала лучших певцов, была мастерски разработана и осталась в веках, тогда как поэмы, бесхитростно излагавшие ход военных действий, забылись и исчезли.

Популярность «Илиады» в Греции была безмерна. Поэма стала для всех эллинов учебником жизни. Один из героев Ксенофонта, историка и философа IV века до нашей эры, говорит: «Мой отец, заботясь, чтобы я сделался хорошим человеком, заставил меня выучить поэмы Гомера, и теперь я мог бы произнести всю «Илиаду» и «Одиссею» наизусть». Александр Македонский всегда возил с собой в золотой шкатулке список поэмы, сделанный для него учителем, великим Аристотелем. И все же и в античные времена находились люди, которые высказывали сомнения в достоверности мифов о Троянской войне.

Дион Златоуст жил во времена Римской империи. Он был странствующим философом-софистом и оратором: разъезжал по греческим городам и произносил речи на самые разнообразные темы. Одну из своих речей он произнес перед жителями Трои – на месте легендарной столицы царя Приама через несколько веков был построен греческий городок, который хоть и был маленьким и захудалым, но гордился своим славным именем.

По мнению Диона, гомеровские поэмы, и прежде всего «Илиада», собрание нелепиц и несуразностей. Он задает вопрос своим слушателям: «Как же все было на самом деле?» Дион утверждает, что похищение Елены никак не могло стать причиной войны: «Неужели чужеземец, приезжий мог так легко увлечь за собой греческую царицу? Неужели муж, братья так плохо следили за Еленой, что позволили ее похитить? Неужели троянцы, увидев у своих стен греческое войско, не захотели выдать Елену, а предпочли долгую и погибельную войну?» Дион предлагает свое объяснение, весьма правдоподобное, но совсем не романтичное: «Действительно, у Елены было много женихов. И одним из этих женихов был Парис. Что было за душой у греческих вождей, сватавшихся к Елене? Клочок земли да громкое звание царя. А Парис был царевичем Трои, которая владела почти всей Азией с ее несметными богатствами. Что же удивительного, что родители Елены предпочли всем греческим женихам троянца Париса? Елену выдали за Париса, и он увез ее в Трою как законную жену. Греки, конечно, были недовольны: во-первых, было обидно, во-вторых, уплывало из рук богатое приданое, в-третьих, было ясно, что могучая Троя начинает вмешиваться в греческие дела. Оскорбленные женихи (конечно, каждый был оскорблен за себя; за обиду одного лишь Менелая они бы и пальцем не шевельнули!) двинулись походом на Трою и потребовали выдачи Елены. Троянцы отказались, потому что они знали: правда на их стороне и боги будут за них. Тогда началась война».

Сомневается философ и в доблести греческих воинов, не делая различия между простыми воинами и вождями: «…девять лет стоят греки под Троей, но ни о каких победах мы ничего не слышим. Вот разве что Ахилл убивает троянского мальчика-царевича Троила, когда тот выходит к ручью за водой. Хорош подвиг – могучий герой убивает мальчишку! И разве не видно из этого рассказа, как слабы в действительности были греки: даже мальчик, царский сын, безбоязненно выходит по воду за городские ворота». Даже над описанием героических поединков Менелая с Парисом, Аякса с Гектором Дион смеется – поединки, доблестно закончившиеся вничью! «Но ведь это известный прием: когда на войне дела плохи и армия отступает, то в донесениях всегда кратенько и мимоходом пишут об отступлении, а зато очень пространно – о каком-нибудь подвиге такого-то и такого-то удалого солдата».

Но самое главное: Дион подвергает сомнению и кульминационный эпизод «Илиады» – гибель Патрокла и бой Ахиллеса и Гектора: «Кто был этот воин в доспехах Ахилла? Каждому понятно: это был сам Ахилл, это он выступил на помощь своим, и это он погиб от руки Гектора. Но грекам обидно было это признать – и вот Гомер изобретает самую фантастическую из своих выдумок. Он говорит: в доспехах был не Ахилл, а его друг Патрокл; Гектор убил Патрокла, а Ахилл на следующий день вышел на бой и отомстил за друга, убив Гектора. Но кто же поверит, чтобы Ахилл послал своего лучшего друга на верную смерть? Кто поверит, что Патрокл пал в бою, когда курганы всех героев Троянской войны до сих пор стоят недалеко от Трои и кургана Патрокла среди них нет? Наконец, кто поверит, что сам Гефест ковал для Ахилла новые доспехи, что сама Афина помогала Ахиллу убить Гектора, а вокруг бились друг с другом остальные боги – кто за греков, кто за троянцев? Все это детские сказки!»