Неизвестен Автор - Стенограмма протокола слушаний в сенате США (1919 год) о событиях русской революции

Сенатор Оверман: Можете ли вы рассказать нам о характере этих жестокостей и о том, что происходило, пока вы были там - и степени их? М-р Хантингтон: Да, в подробностях. И чтобы вы поняли это, позвольте зачитать вам официальное постановление большевистского правительства. [Читает постановление о введении красного террора.] "Убийство Володарского и Урицкого" - Урицкий был одним из террористских комиссаров, который был убит студентом, пришедшим в его ведомство - "покушение на Ленина и убийство множества наших товарищей в Финляндии, на Украине и в Чехословакии, продолжающееся раскрытие заговоров за нашей спиной, открытое подтверждение своего участия в этих заговорах правыми эсерами и другими контрреволюционными канальями, вместе с слабостью серьезных репрессий и расстрелов масс белогвардейцев и буржуазии со стороны советов, все это показывает что несмотря на частые призывы к массовом террору против эсеров, белогвардейцев и буржуазии, настоящего террора нет. Этому должен быть положен решительный конец. Должен быть положен конец слабости и мягкости. Все известные советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из классов буржуазии и офицеров должны быть взяты многочисленные заложники. При малейшей попытке сопротивления или малейшем движении среди белогвардейцев, должны немедленно производиться массовые расстрелы заложников. Инициатива в этом должна принадлежать в особенности исполнительным комитетам. С помощью милиции и чрезвычайных комиссий, все органы правительства должны принять меры к разысканию и аресту всех, скрывающихся под ложными именами и расстрелять всех, связанных с деятельностью белогвардейцев. Указанные меры должны быть приняты немедленно. О нерешительности местных советов следует немедленно сообщать народному комиссару внутренних дел. Ни малейшего колебания, ни малейшей нерешительности в применении массового террора!" Это приказ советского комиссара внутренних дел. Сенатор Оверман: Объясните, кто такие белогвардейцы. М-р Хантингтон: Белогвардейцы - это все, кто не красноармейцы. Красной считается лояльная армия, собирающаяся вокруг большевистского правительства, чтобы вести так называемую классовую борьбу за социальную революцию. Сенатор Уолкотт: Красноармейцы - это большевики, а белогвардейцы - это все остальные? М-р Хантингтон: Практически так. "Если ты не с нами, ты против нас". Сенатор Оверман: Тогда это приказ убивать всех, кто не с ними? М-р Хантингтон: И убивать заложников, если что-то случится с любым из их людей. 11 сентября, через 10 дней после нашего отъезда из России, было получено следующее письмо от майора Аллена Уорделла, руководителя американского Красного Креста в России. Из-за убийства большого количества людей в Петрограде, майор Уорделл отправил, как офицер Красного Креста, письмо большевистскому правительству, именно комиссару внутренних дел Чичерину, протестуя во имя человечности против убийств, совершавшихся не в бою, а расстрелов около кирпичных стен. Сенатор Уолкотт: Бойня, убийства? М-р Хантингтон: Да. Вот ответ на письмо.

Republique Russe Federative des Soviets Commissariat du Peuple pour Les Affaires etrangeres Le 11 Septembre, 1918, Moscow

М-ру Аллену Уорделлу Главнокомандующему Красного Креста

Милостивый Государь, только потому что представляемая вами организация на является политической, я нахожу возможным не откинуть немедленно ваше неуместное вмешательство в дела другого государства, но ответить в дружественном духе, соответствующем духу вашей организации. "..." Вы говорите о казни 500 человек в Петрограде как об особенном случае актов подобного характера. Это единственная цифра, которую вы приводите. Из этих 500, 200 были казнены по решению местных организаций, которым они были известны как активные и опасные контрреволюционеры, а 300 были намечены уже давно как принадлежавшие к авангарду контрреволюционного движения. "..." Только естественно, что "..." когда происходит ужасная и страстная битва одного мира с другим, когда наши враги со смертоносным оружием скрываются за каждым углом, "..." казни о которых вы говорите, казни подлинных и смертельных врагов, незначительны по сравнению с ужасами, которые эти враги готовят для нас, по сравнению с ужасами системы, с которой мы боремся не на жизнь а на смерть. Ваш, Г. Чичерин

Сенатор Оверман: Видели ли вы сами эти жестокости? М-р Хантингтон: Я видел множество арестов. Я был в тюрьмах. Я сам никогда не был арестован. Я не присутствовал на расстрелах. Я знал людей, которых уводили расстреливать. Очень немного людей присутствует при расстрелах. Есть достаточно сведений, что они обычно производятся ночью в подвалах, как говорят, с глушителями Максима. Мои друзья были в тюрьмах и видели как людей каждый день уводят расстреливать. Они никогда не возвращались. Я видел депортации целых поездов людей, набитых в вагоны, взятых из дома. Сенатор Оверман: Дети и женщины тоже? М-р Хантингтон: Мужчины, женщины и дети. [дальше рассказывает о терроре] Майор Хьюмс: Доктор, вы дали нам некоторое понятие о соотношении сил и базы различных партий в России, из которого следует, что нынешнее правительство представляет менее 10 процентов населения. Если это правда, как они удерживаются у власти? М-р Хантингтон: Во-первых, у них есть пулеметы. У них оружие. Майор Хьюмс: Как они используют пулеметы? Где они их взяли, и как они их используют, для чего? М-р Хантингтон: Пулемет - это оружие для использования преимущественно в городах, на дорогах и в крестьянских деревнях, если происходит крестьянское восстание; и также для получения зерна; и у них не только пулеметы, но и транспорт. И еще немецкие офицеры - они победили не раз благодаря немецким офицерам. У них печать, потому что в течении уже нескольких месяцев в России нет свободы печати. Они не позволяют выходить так называемым буржуазным газетам. Майор Хьюмс: Позволяют ли они газеты других социалистов или групп, иных чем их собственная? М-р Хантингтон: Нет, таких нет. В советской России выходят только органы так называемого советского правительства. Имея печать, оружие, имея железные дороги, хотя железнодорожники, особенно высших классов, водители локомотивов, кондукторы, машинисты и начальники станций не за них, они могут контролировать страну очень хорошо. У них есть, конечно, телеграф. Майор Хьюмс: Заложники используются в их управлении? М-р Хантингтон: Они берут заложников, чтобы контролировать тех, кого они хотят использовать. "..." Отец молодой девушки, бывшей моим секретарем, англичанин, который жил в России много лет, гулял одним вечером в саду у храма Христа Спасителя, куря сигару. Он был арестован со всеми находившимися в саду. Об этом узнали случайно. Девушка пошла в Кремль "..." где ей сказали, что отец уже расстрелян. Ей было сказано, что только представителю Красного Креста будет позволено узнать что-либо о нем "..." Представитель Красного Креста пошел по моей просьбе узнать об этом несчастном человеке, против которого не было выдвинуто никакого обвинения, он встретился с помощником Петерса, который принял его очень тепло и сказал: "Я сделаю все что могу, я сделаю себе об этом заметку, но просто не знаю что я могу сделать. Мне приходится приговаривать к смерти столько человек каждый день, что к вечеру я сильно устаю." "..." Петропавловская крепость в Петрограде была наполнена заложниками подобного рода. Майор Хьюмс: Каково отношение нынешнего правительства к церкви? М-р Хантингтон: На практике крайне враждебное "..." хотя бы потому уже, что вожди движения, разумеется, резко враждебны к православному христианству. Сенатор Уолкотт: Одобряют ли они какую-либо религию? М-р Хантингтон: Не вожди этого движения. Вожди, я должен сказать, на примерно две трети - русские евреи, и примерно на одну шестую или более - других национальностей, как латыши или армяне. Потом грузины. И оставшееся число - славяне. "..." Но лучшие из евреев "..." не одобряют этого всего и никогда не одобряли, и они боятся последствий для своего народа. Майор Хьюмс: Что стало с церковной собственностью в России? М-р Хантингтон: Теоретически собственность национализируется. Практически, где они считали, что она им нужна, они ее захватили, что в глазах верующих было, конечно, поруганием. В Иркутске теологическая семинария была захвачена, и им было мало обычных помещений, они осквернили часовню. В Кремле был древний монастырь, очень почитаемый русскими, древняя цитадель, и оттуда монахи были изгнаны. Священников часто арестовывали. Иногда казнили. Преследования постоянны. Из показаний д-ра Джорджа А. Симонса, пастора методистской церкви в Нью-Йорке. С осени 1907 по 6 октября 1918 года Симонс находился в России в качестве настоятеля методистской церкви в Петрограде.