Виктор Губарев - Лихое братство Тортуги и Ямайки

Гарнизон острова практически не занимался боевой подготовкой. Многие солдаты жили в отдельных хижинах в различных частях острова, выращивая маис и маниок, а также разводя свиней, коз и коров. В то же время двое часовых постоянно дежурили на вершине горы Серро-де-ла-Эрмоса в южной части острова, сменяясь каждые два дня.

Флотилия Мансфелта, оперировавшая ранее у берегов Центральной Америки в составе 14 судов, к маю 1666 года рассеялась. Так что когда «генерал» флибустьеров, допросив пленных и посовещавшись со своими людьми, решил напасть на Санта-Каталину, в его распоряжении оставалось лишь 5 судов, включая три небольших беспалубных шлюпа.

25 мая суда флибустьеров появились вблизи острова, но часовые Педро Перес и Луис де Агуйяр не заметили их. Позже на допросе Перес утверждал, что виной тому была пасмурная погода «Солнце скрылось, и было так облачно, что он не мог даже видеть мыс пляжа Лос-Наранхос на южной оконечности острова». Однако Доминго де Соуза, португальский пленник, находившийся на борту судна Мансфелта, опроверг утверждение Переса По его словам, с утра действительно было облачно, но позже небо прояснилось, и за два часа до наступления сумерек сохранялась ясная погода Если бы испанские часовые добросовестно несли службу, они наверняка заметили бы приближающуюся флотилию флибустьеров. Но часовые, скорее всего, спали в своих гамаках.

Помимо португальца Доминго де Соуза, проводниками пиратов в этом предприятии были метис Монтес и испанец Роке. Мансфелт обещал им за их услуги участие в дележе добычи. Проводники посоветовали «генералу» осуществить высадку на южной оконечности Санта-Каталины, окруженной рифами. Это был очень опасный путь, но именно в этом месте испанцы менее всего опасались появления неприятеля.

С наступлением темноты Мансфелт отдал приказ судам флотилии приблизиться к острову. За два часа до полуночи они стали на якорь с внешней стороны рифов и, дождавшись появления луны, стали грузиться в каноэ. Две или три дюжины матросов остались охранять суда, тогда как остальные — сотня англичан с Ямайки, 80 французов с Тортуги, некоторое количество голландцев и португальцев (включая несколько женщин, если верить испанским донесениям) — проникли на своих каноэ через проход в рифах в лагуну. Здесь они разделились на два отряда: один устремился к пляжу Лос-Наранхос, а второй — к Большому пляжу (Плая-Гранде), лежащему дальше к западу. «Как только люди высадились на двух пляжах, — рассказывает П. Эрл, — каноэ вернулись к кораблям — драматический жест, достойный более великого капитана и более великого подвига. Теперь никто не мог отступить назад. Они должны были либо захватить остров, либо умереть!»

Двигаясь тайными тропами, уходившими от пляжей вверх, на гору, обе группы вскоре встретились и объединились. Проводники сказали пиратам, что поблизости находится испанский сторожевой пост, но когда отряд приблизился к нему, оказалось, что в нем никого нет. Продвигаясь дальше по каменистой тропе с громким названием Ройял-Роуд (Королевская дорога), флибустьеры захватили несколько мелких ферм Один из пленников после соответствующей «обработки» согласился вести их дальше. Чтобы испанец не наделал глупостей, ему связали руки за спиной, а на шее затянули петлю. Проводник привел их к Агуада-Гранде — водному источнику на западном берегу, где одна из четырех речушек острова впадала в море. Здесь какой-то безрассудный испанец попытался вырвать мушкет из рук одного из пиратов, за что был немедленно застрелен. Этот несчастный, как замечает П. Эрл, оказался единственным защитником Санта-Каталины, который попытался оказать захватчикам сопротивление, и единственной их жертвой.

На рассвете 26-го часовые, дежурившие на Серро-де-ла-Эрмоса, продрали глаза и с ужасом обнаружили за цепочкой рифов стоявшие на якоре пиратские суда. Они тут же бросились к дому губернатора дона Эстевана де Окампо, подняв его с постели. Дон Эстеван немедленно отправил гонца к сержант-майору Диего Родригесу — коменданту форта Ла-Кортадура, — а сам быстро оделся и велел седлать лошадь. Но именно в это время, примерно в 8 часов утра, флибустьеры окружили его дом и ворвались внутрь. Губернатору пришлось сдаться.

Спустя короткое время четверо солдат прибежали к дому сержант-майора, сообщив ему о высадке пиратов и захвате ими губернатора острова Сеньор Родригес поспешил вместе с этими солдатами в форт. Канониру было велено зарядить пушки, но тут выяснилось, что нет пороха Солдаты долго искали его, наконец нашли один пороховой ящик, запертый на ключ, однако не нашли ключа Недоставало также ядер и инвентаря, необходимого для обслуживания пушек.

Пока комендант бегал вокруг батареи и кричал на своих нерадивых подчиненных, которых насчитывалось не более семи человек, отряд Мансфелта приблизился к форту на расстояние выстрела и приготовился к захвату недостроенного моста Родригес в отчаянии покинул батарею и, спустившись на берег, попытался собственноручно разрушить шаткую конструкцию. Увы, из этой затеи ничего не вышло, и сержант-майор несолоно хлебавши вернулся в форт. Флибустьеры стали кричать ему, чтобы он сдался, угрожая в противном случае перерезать всех пленных — их взяли в количестве 62 человек, — а затем убить и его самого. Диего Родригес не сомневался, что разбойники так и сделают. Поэтому, не открывая огня, предпочел вывесить белый флаг.

«Пираты разбили испанский гарнизон, — сообщает Эксквемелин, — и захватили все укрепления». Правильнее было бы сказать — пираты одолели худосочный испанский гарнизон без боя.

В восемь часов утра на судах флотилии услышали три пушечных выстрела и залп из ружей. Это был условный сигнал, означавший, что флибустьеры одержали победу и суда могут теперь спокойно войти в гавань.

О дальнейших событиях Эксквемелин сообщает весьма лаконично: «Часть укреплений Мансфельд приказал разрушить, а остальные усилить, и оставил на острове отряд в 100 человек, отдав им всех рабов, которые были захвачены у испанцев. Затем Мансфельд перешел на другой островок (совр. Санта-Каталина. — В. Г.), который лежал от большого острова (совр. Провиденсия. — В. Г.) так близко, что на него можно было перейти по мосту. Он приказал перетащить туда все пушки, снятые с фортов Санта-Каталины, а дома сжечь».

Спустя десять дней, оставив на острове гарнизон из 35 человек и 50 рабов, Мансфелт вышел в море. Прежде чем вернуться на Ямайку, он выполнил условия своего соглашения с испанцами и 1 (11) июня высадил губернатора Окампо и 170 пленных на панамском берегу возле Пунта-де-Брухас. Оттуда «генерал» повернул на север и 12 (22) июня прибыл в Порт-Ройял с двумя кораблями. Об отчете, который он представил, известно из письма губернатора Томаса Модифорда госсекретарю. В британском «Календаре государственных бумаг» содержится пересказ этого письма: