Виктор Губарев - Лихое братство Тортуги и Ямайки

Догадавшись, что французы хотят уйти из Карибского бассейна Флоридским проливом, Невилл изменил тактику и, отказавшись от активных действий, попытался слегка опередить их. Заметив этот маневр, Пуанти приказал ночью развернуться и возвращаться к Картахене. Англичане поняли, что совершили ошибку, и на всех парусах устремились в погоню за убегающим противником Преследование продолжалось в течение нескольких дней и было прервано разыгравшейся бурей. Французские суда оказались лучшей постройки и, за исключением «Фора», не получили таких серьезных поломок, как английские.

9 июня барон определил, что его эскадра находится в 20 лигах от Картахены. Вечером он передал всем капитанам приказ повернуть на запад, и в ту же ночь французы пошли новым курсом. К утру они с облегчением увидели, что горизонт пуст.

Потеряв корабли Пуанти, Невилл отправился к Бока-Чике и застал в полуразрушенном форте Сан-Луис небольшой испанский гарнизон. Войдя в бухту, он достиг Картахены и высадился на берег, желая осмотреть город. Город оказался покинутым.

Снова выйдя в море, англо-голландский флот пошел в восточном направлении, в район залива Самба. Здесь были обнаружены 9 судов флибустьеров, возвращавшиеся под командованием Дюкасса на Сен-Доменг. Невилл отправил против них 4 корабля, и когда англичане догнали пиратов, последние бросились врассыпную. Взять на абордаж удалось лишь 2 фрегата, на борту которых находились деньги и товары на 1 млн песо. Третий корабль устремился назад к Картахене и сел на мель; его команда была захвачена испанцами в плен и использована на строительстве новых фортификационных сооружений. Четвертое судно загорелось и было выброшено на берег Эспаньолы — правда, люди и добыча не пострадали. Остальные 5 судов благополучно достигли французских гаваней на Сен-Доменге.

Тем временем Пуанти, окольными путями пробираясь во Францию, прошел Юкатанским проливом в Мексиканский залив, повернул на северо-восток и, миновав Флоридский пролив, устремился к берегам Ньюфаундленда. Пополнив там запасы дров и питьевой воды, он пошел через Атлантику во Францию.

На подходе к Бресту французов ожидало новое препятствие: 24 английских и голландских судна под командованием коммодора Норриса преградили им вход в гавань. Отступать было поздно, и французская эскадра начала маневрировать; затем, приблизившись к флангу неприятельского флота на расстояние пушечного выстрела, открыла огонь. Бой длился недолго — ровно столько, чтобы не уронить честь оружия его величества. Ночью английские и голландские суда отступили, и 29 августа барон смог провести свою эскадру на рейд.

Узнав о фантастической добыче, захваченной бароном в Картахене, власти города устроили ему сердечную встречу. Под охраной офицеров и солдат на берег были выгружены сундуки, набитые золотыми и серебряными слитками, ящики с пиастрами, коллекция изумрудов, весившая 1947 марок (1 марка равнялась восьми уйциям, а 1 унция равнялась примерно 27,3 грамма), шкатулка с 71 аметистом и ящик, полный священных католических реликвий, сделанных из золота и серебра. Кроме этих и других сокровищ с борта кораблей сняли 82 трофейные пушки и 32 колокола.

Когда подвели итоги экспедиции, оказалось, что общий ущерб, нанесенный Картахене, составил более 46 млн песо. Из них 20 млн досталось победителям в виде сокровищ и товаров; пушки, оружие, боеприпасы, снаряжение и рабы оценивались примерно в 3 млн песо; ущерб, нанесенный городу, порту, кораблям и фортификационным сооружениям, равнялся 23 млн песо.

Наибольшие доходы картахенская экспедиция принесла Людовику XIV (пятая часть добычи, или 4 млн песо), а также дельцам, финансировавшим это предприятие (только в золотых и серебряных слитках — 7 646 948 франков). Восхищенный столь сказочными результатами, король решил разыграть роль благочестивого католика: по его указанию из добычи было изъято все церковное серебро и после заключения Рисвикского мира отправлено на Сен-Доменг с предписанием вернуть его испанцам.

Вскоре из Вест-Индии во Францию прибыл Донон де Галифе; он передал правительству жалобу Дюкасса и его людей по поводу несправедливого раздела добычи, взятой в Картахене. Галифе повезло: король поддержал колонистов Сен-Доменга в их споре с бароном и выделил флибустьерам и колонистам, участвовавшим в экспедиции, премию в размере 400 тыс. ливров (Шарлевуа называет иную цифру — 1 млн 400 тыс. ливров). Впрочем, из-за нечестности королевских чиновников и офицеров те, кому предназначалась эта сумма, смогли получить лишь незначительную ее часть. Дюкасс вложил причитавшуюся ему долю добычи в расширение плантационного хозяйства и тем самым значительно упрочил материальное положение своей семьи. Что касается флибустьеров, то они, разочарованные предшествующими событиями, отказались иметь с Дюкассом какие-либо дела и стали толпами покидать остров.

В истории флибустьерской эпопеи обращает на себя внимание тот факт, что многие свои операции они осуществляли вдали от морского побережья, иногда вторгаясь в глубь провинций на десятки километров. При этом пиратам приходилось изобретать всевозможные уловки, которые должны были обеспечить им не только скрытное приближение к объектам нападения, но и безопасные пути отступления к оставленным у побережья кораблям.

В 1659 году флибустьеры и охотники Тортуги совершили дерзкий поход на Сантьяго-де-лос-Кабальерос — город, расположенный во внутренних районах Эспаньолы (Гаити). Поводом для этой экспедиции послужили варварские действия капитана испанского военного корабля в отношении группы пленных французов.

«Поскольку, — пишет миссионер Жан-Батист дю Тертр, — упомянутые Аавалье, Жак Клеман, Никола Масье, Жиль Бонбье, его жена и маленький мальчик и другие, всего в количестве десяти или двенадцати человек, не чувствовали себя хорошо на острове Тортуге, они получили разрешение господина Элиазуорда (губернатора Элиаса Уоттса. — В. Г.) отправиться на Наветренные острова, как называют Сент-Кристофер, Гваделупу, Мартинику и другие, расположенные на той параллели; и с этой целью они сели на корабль капитана-фламандца, который, отплыв на следующий день, был к несчастью встречен военным испанским кораблем, капитан которого, спросив фламандца, кого он везет, получил ответ, что это — пассажиры-французы. Он велел ему немедленно выдать их. Фламандский капитан противился, сколько мог, но после долгого спора был вынужден выдать своих пассажиров-французов, однако при условии, что их пощадят и что им не причинят вреда; и испанец твердо обещал ему это. Но едва оба корабля разошлись, испанец со своими пленниками взял курс на остров Монтекристе, где, высадив наших французов, солдаты всех их расстреляли из аркебузов, за исключением женщины и маленького мальчика, который спрятался под рясой одного монаха, а его эти набожные убийцы и мнимые христиане уважали больше, чем кровь этого невинного».