Сергей Кляшторный - Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени

В повествовании автора Тэсинской надписи вся вина за раскол и распрю возлагается на бузуков — вождей собственно тюркских племен, что совпадает с реальной событийной канвой, известной по другим источникам. Более всего в этой распре пострадали западные огузы-огуры, и авторы обеих надписей сочли нужным отметить гибель двоих, назвав их имена и их племена — вождя берсилов Беди и вождя хазар (касар) Кадыра. Оба упоминания позволяют оценить прежде всего место обоих племенных союзов в исторической памяти огузов, в той политической картине ушедшего мира, с которым было связано и имперское величие и крушение тюрко-огузского дуумвирата в евразийской степи.

Другое, не менее интересное наблюдение — и хазары, и берсилы косвенно причислены к учукам, т. е. к западному крылу огуро-огузских племен. Обстоятельство тем более важное, что в позднейшей огузской традиции конца I — первой половины II тысячелетий берсилы и хазары уже не фигурируют. Так же как сиры (сеяньто китайских хроник) они выпали из огузских объединений и создали собственные имперские структуры примерно в одно и то же время (сиры — в 630–647 гг.).

И, наконец, еще одна особенность цитированных фрагментов — в обоих случаях вождь берсилов и вождь хазар упомянуты вместе. В представлении уйгурского историографа взаимосвязь между этими племенами была столь же очевидна, насколько очевидна она и для западной, византийской и мусульманской историографических традиций.

Подводя краткий итог наших наблюдений и нашего анализа древнеуйгурских рунических текстов, следует, очевидно, констатировать, что ранняя история хазар и берсилов/барсилов не только взаимосвязана, но и генетически привязана к огуро-огузским племенам и на раннем этапе политически обусловлена становлением и распадом тюрко-огузского дуумвирата в Центральной Азии.

Три этнических блока в течение длительного времени определяют культурную палитру Поволжья, три блока, создавших здесь многообразное единство экологически обусловленных хозяйственно-культурных типов. Их симбиотическая связь и, в то же время, разнообразие цивилизационных устремлений в немалой степени были предопределены направленностью великого водного пути, теми возможностями, которые открывались и диктовались связующей ролью водной трассы. Эти три главных этнических массива — финно-угорский, тюркский и славянский. Иногда их слияние в бассейне Волги трактуется как относительно недавнее явление, результат исторических событий последнего полутысячелетия. Иногда, напротив, неправомерно преувеличиваются временные и территориальные параметры распространения той или иной этнической группы. Теперь возможно изложить здесь новые выводы о начальном этапе формирования нынешнего поволжского триединства.

Шел 119 г. х. или 737 г. от P. X. Наместник Кавказа и Джазиры, омейад Марван ибн Мухаммад, окончательно завершивший подчинение Халифату Закавказья, готовился к большой войне с хазарами. В покоренной Грузии наместника прозвали Мурван Кру «Марван Глухой», так как, по мнению грузин, он не считался с голосом разума и отличался невероятной дерзостью своих замыслов и действий. Армянские нахарары во главе с Ашотом Багратуни присоединились к стодвадцатитысячной сирийской армии Марвана. Вслед за армянами в армию Марвана влились отряды «царей гор», т. е. ополчение северокавказских племен. Двумя отрядами армия формировала горные проходы, вышла на плоскость и штурмом взяла крупнейший хазарский город Самандар.

Дальнейшие перипетии похода относительно подробно изложены арабским историком начала X в. Ибн Асамом ал-Куфи и менее подробно у ат-Табари, ал-Балазури и ал-Йакуби. Разделы об арабско-хазарской войне 119 г. из сочинения ал-Куфи были впервые опубликованы А. З. В. Тоганом в 1939 г. и А. Н. Куратом в 1949 г. [Togan, с. 296–298; Kurat, с. 258]. Согласно ал-Куфи, главной целью Марвана было принуждение хакана к принятию ислама, т. е. окончательное решение «хазарской проблемы» в контексте борьбы трех держав — Византии, Халифата и Хазарии — за Кавказ и Малую Азию. Поэтому, не удовлетворившись богатой добычей в Самандре, Марван повел войско в дальний поход к ставке хакана, городу ал-Байда, т. е. «Белому», и осадил его. По мнению Тогана, ал-Байда тождествен позднейшей столице хазар, Итилю, но скорее речь идет о другой хазарской ставке, Сарыгшине, как это уже предположили И. Маркварт и В. Ф. Минорский [Minorsky, с. 452–454]. Дело в том, что в языках булгарской группы слово сары/сарыг означало белый цвет и арабы просто калькировали название хаканской ставки. Согласно позднейшим источникам, Сарыгшин был расположен в степи.

Вот что пишет ал-Куфи о дальнейших событиях: «Хакан бежал от Марвана и достиг гор. И упорно продвигался Марван с мусульманским [войском] по стране хазар, пока не прошел с ним [по этой стране] и не оставил [ее] позади. Потом он напал на славян ( ас-сакалиба ) и на соседних с ними неверных разного рода и захватил в плен из них двадцать тысяч семей. Затем подошел он к реке славян ( нахр ассакалиба ) и стал лагерем». Марван приказал одному из своих военачальников сразиться с выступившим против арабов хазарским войском, возглавляемым полководцем Хазар-тарханом. Этот военачальник, ал-Каусар б. ал-Асвад ал-Анбари, во главе сорока тысяч всадников ночью переправился через реку, внезапно напал на хазар и разгромил их. После поражения хакан отправил в Марвану послов с просьбой о мире, причем посол в ходе переговоров упомянул о хазарах и славянах, убитых и взятых в плен арабами.

После того как арабское войско подошло к ал-Байда, хакан бежал в сторону гор. А. З. В. Тоган считает, что Ибн Асам в данном случае имел в виду Общий Сырт, т. к. путь на юг, к Кавказу, был отрезан арабами. Других гор, по его мнению, поблизости не имеется. Такое толкование текста понадобилось А. З. В. Тогану для доказательства его гипотезы, согласно которой сакалиба — не славяне, а «тюркско-финская помесь» [Togan, с. 296]. Какие именно горы, по мнению арабских и персидских географов, окружали хазарские города, можно ясно понять из сообщения анонимного автора «Худуд ал-Алам» (X в.) и карты ал-Идриси (XII в.). По «Худуд ал-Алам», горы опоясывают страну хазар от земель хазарских печенегов, кочевавших в Приазовье. В разделе о хазарских печенегах эти горы названы «горами хазар». На современной карте им соответствуют Ергени. По карте ал-Идриси, «земля хазар» с востока ограничена Итилем (Волгой), а с юга, запада и северо-запада — Хазарским (Каспийским) морем и полукольцом гор (Кавказ, Ставропольская возвышенность, Ергени, Приволжская возвышенность) [Minorsky, с. 160; Miller, I, taf. 5].

Следующий этап, отмечающий в рассказе Ибн А’сама продвижение арабов, — «река славян», упоминаемая также Ибн Хордадбехом. Т. Левицкий убедительно показал, что «рекой славян» Ибн Хордад-бех назвал Итиль (Волгу), которая, как пишет Ибн Хордадбех в другом месте своего сочинения, вытекает «из земель славян». А. З. В. Тоган также приходит к выводу, что «река славян», упомянутая Ибн Асамом, может быть только Волгой [Togan, с. 296; Lewicki, с. 76–77; 133–134]. Следовательно, преследуя кагана, бежавшего в сторону гор, арабское войско в то же самое время подошло к Волге.