Петр Щеглов - Отражённые в небе мифы земли

Финей не отвечает. Обезумев от злобы, смотрит он то на брата, то на Персея, и не знает, в кого прежде бросить копье. Наконец изо всех сил метнул он копье в юношу, но тот увернулся и копье попало в подушку. Персей чуть было не поразил этим же копьем Финея, но тот спрятался за жертвенником. Началась кровавая схватка. Сотни сторонников Финея окружили Персея; на него градом сыпались стрелы. Прислонясь к колонне, отбивался он от врагов, но мужество его должно было уступить численному превосходству. Наконец он решился прибегнуть к последнему средству. «Прибегну же к старому врагу, раз вы меня к тому вынудили. Кто друг мне, отвернись от меня», — крикнул он и вынул голову Медузы. «Пугай других своими диковинами», — воскликнул один из его врагов и хотел метнуть в Персея копье, но тут же обратился в каменную статую: так и остался он стоять с поднятым копьем. Один за другим окаменели враги героя, в конце концов остался один Финей. В отчаянии оглядывается он вокруг — ни справа, ни слева ничего не видит он, кроме статуй в самых разнообразных позах. Он узнаёт в них друзей, зовет их по имени, дотрагивается до них, но все они превратились в камень. С мольбой простирает он к победителю руки и, отвернув лицо, молит его: «Ты победил, Персей, спрячь чудовище, только жизнь оставь мне, бери невесту, бери все мое добро…». Гневно отвечает ему Персей: «Не коснется тебя железо — несокрушимым памятником поставлю я тебя в доме моего тестя — пусть образ прежнего жениха будет утехой моей супруге!». С этими словами поднял он перед ним голову Медузы, и, как ни уклонялся Финей, ему пришлось взглянуть на нее. Но и по превращении в каменную статую сохранил он тот же поникший, униженный вид.

Вскоре после этого Персей с молодой супругой отправился к матери на остров Сериф. Вовремя прибыл он туда: свою мать Данаю нашел он в храме, где она укрывалась от Полидекта, хотевшего насильно жениться на ней. В камень обратил он нечестивца во время роскошного пира. Власть над островом Персей передал Диктису, брату Полидекта, который когда-то нашел его с матерью на берегу и всегда выказывал им дружбу. Крылатые сандалии Персей отдал Гермесу, шлем-невидимку — Гадесу, а голову Медузы — Афине, которая прикрепила ее к своему панцирю.

Рис. 26. Персей освобождает Андромеду (барельеф, Капитольский музей)

Затем Персей с женой и матерью отправился в Аргос к деду. Тот, все же помня о пророчестве оракула, скрылся из города, но уйти от воли богов не сумел.

Царь соседнего города устроил поминальные игры в честь своего отца; принявший в них участие Персей нечаянно нанес одному из зрителей смертельный удар диском: убитым оказался присутствовавший на играх Акрисий.

Со всевозможным великолепием похоронил Персей деда, но царствовать в его городе не стал, а передал власть одному из своих родственников. [36] Овидий.

Мы находим изображения Персея на античных вазах, в изваяниях скульпторов Челлини и Каковы, на картинах великих живописцев — Тинторетто, Тициана, Рубенса, Рембрандта и Тьеполо, мы встречаем его в драмах Кальдерона и Корнеля, а также в опере французского композитора XVII века Люлли.

Геракл был сыном Зевса. Он неизменно следовал воле своего отца и боролся для блага людей со всем нечистым и злым, хотя это и соединено было с трудностями и опасностями. Геракл честен и достоин самой счастливой участи, но злой рок преследует его с самого рождения, и только прожив жизнь, полную величайших усилий и страданий, он награждается бессмертием.

Мать Геракла была внучкой Персея; его отец Зевс хотел отдать ему владычество над Аргивской землей. «Сегодня в семье Персеидов родится тот, кому властвовать над их потомством и над всем Аргосом», — сказал он богам. Однако супруга Зевса Гера ревниво оберегала свои права. Заставив Зевса поклясться в незыблемости своего слова, она ускорила появление на свет другого мальчика из этого же рода — Эврисфея, задержав роды Алкмены, матери Геракла. Узнав об этом, разгневанный Зевс сбросил с Олимпа богиню глупости Атэ: с тех пор ей нет доступа к богам и живет она среди людей. Право первородства дало Эврисфею власть над всем родом и, следовательно, над Гераклом. Сильный был подчинен владычеству слабого; не раз раскаивался Зевс в своей поспешности, видя, как томится сын его, служа Эврисфею. Однако отец богов обратил на благо сыну свою ошибку: он заключил с Герой договор, по которому Геракл, совершив двенадцать подвигов на службе у Эврисфея, получит бессмертие. В помощь своему сыну Зевс направил любимую дочь Афину.

Гера преследовала Геракла в течение всей жизни. Узнав о рождении сына Алкмены, послала она на пагубу ему двух огромных змей, которые тихо вползли через открытые двери в спальню. Готовы они были схватить Геракла, но малютка поднял голову и испытал свои силы в первой борьбе: ручонками схватил он змей за шеи и удавил их. На крик объятых ужасом прислужниц сбегаются, обнажив мечи, воины в медных доспехах; прибегает и отчим Геракла-Амфитрион.

Изумленный, стоит он, полный страха и вместе с тем радости: в своем сыне увидел он мужество и силу; призванный тотчас пророк Зевса Тиресий открыл родителям судьбу младенца. Амфитрион убедился в великом предназначении своего питомца и дал ему достойное героя воспитание. Стрельбе из лука учил его Эврит, знаменитейший стрелок своего времени, владению оружием — Кастор, один из близнецов Диоскуров. Сын Гермеса, дед Одиссея Автол передал юноше искусство единоборства; сам же Амфитрион, один из искуснейших возничих научил его управлять колесницей. В стрельбе из лука и метании дротика Геракл никогда не давал промаха.

Когда Гераклу было 18 лет, он во время охоты убил обитавшего в горах страшного киферонского льва, который, часто сходя в долину, истреблял стада. Шкуру его он набросил на себя так, что она спускалась со спины и была передними лапами стянута на груди, между тем как пасть служила шлемом.

Однажды Геракл удалился в Киферонские горы и в глубокой задумчивости размышлял, какой путь избрать ему в жизни. Внезапно увидел он, что по направлению к нему идут две женщины. В одной было приличие и благородство, в поступи ее выражалась скромность, в наружности непорочность. Одежда ее была чиста и не запятнана. Другая имела упитанное и изнеженное тело, ее белизна и румянец были усилены искусственно, а одежда рассчитана на то, чтобы как можно больше подчеркнуть прелести тела. Часто с самодовольством оглядывала она себя и осматривалась вокруг — видят ли ее другие; часто глядела она на собственную тень, а манеры ее были слишком живы и развязны.