Елена Васильева - 100 знаменитых памятников архитектуры

Зодчий талантливо определил и пространственную ориентацию площади. С одной стороны она служила как бы преддверием дворцовых комплексов Тюильри и Лувра. Не случайно к ней вели три предусмотренных архитектором луча: аллеи Елисейских полей и две боковых магистрали, которые сходились к центру. В этом направлении был ориентирован конный монумент.

В то же время архитектурно была определена лишь одна сторона площади – параллельная Сене. Здесь Габриэль предусмотрел сооружение двух величественных трехэтажных административных зданий. Одно из них служило национальным хранилищем мебели (ныне это Морское министерство), а второе – жилищем вельмож и послов (ныне – отель «Крийон»).

Дворцы – удлиненной формы, с двумя ризолитами, которые украшены портиками с обеих сторон, аркадами на первом ярусе и колоннадами на втором, создающими живописную игру светотени. С градостроительной точки зрения строгие симметричные здания выполняют ответственную функцию, ограничивая просторную площадь.

Между этими зданиями была спроектирована Королевская улица, ось которой перпендикулярна оси Елисейских полей и Тюильри. В конце ее вскоре начинается строительство здания, которое предполагали сделать то биржей, то библиотекой, пока в 1805 г. Наполеон не приказал завершить здание как храм в честь побед его армии. После падения Наполеона здание приспособили под церковь, устроив апсиду и капеллы.

В настоящее время окруженная колоннами церковь Мадлен стоит в узле пересечения линии Больших бульваров (бульвар Капуцинок) и малой оси площади Согласия. Таким образом, восьмиколонный портик храма, ярко выделяющийся своим светло-желтым цветом натурального камня, замыкает общую перспективу.

Своеобразной архитектурной репликой портику Мадлен на противоположном берегу Сены является 12-колонный портик Бурбонского дворца – места заседаний Национального собрания.

По сторонам от своих корпусов Габриэль спроектировал еще две улицы, параллельные Королевской, и тем самым связал площадь с другими кварталами растущего города.

Таким образом, Габриэль совершенно по-новому решил границы площади, застроив только одну ее северную сторону. Тем самым он применил принцип свободного развития пространства, связав его с природной средой благодаря тем же рвам, устланным зеленью газонов и окаймленным каменными балюстрадами.

Неизвестно, как бы в дальнейшем развивалось архитектурное пространство, посвященное Людовику XV, если бы не случилась Великая французская революция, которая внесла существенные коррективы в саму символику площади.

В 1792 г. монумент Людовика XV, естественно, был снесен, а площадь назвали именем Революции. На месте статуи монарха восставший народ установил гильотину. Именно здесь были казнены Людовик XVI (жестокая игра судьбы: погибнуть на площади, названной именем своего предшественника!) и королева Мария-Антуанетта, а затем нож гильотины просвистел и над головами вождей революции.

В самом конце XVIII ст. площадь Революции еще раз была переименована, теперь уже в площадь Согласия (возможно, это название символизировало примирение французов, ужаснувшихся пролитой крови).

Решительно изменился облик площади в 1836 году. В ее центре был установлен 23-метровый египетский обелиск из Луксорского храма, подаренный в 1831 г. Луи-Филиппу египетским пашой Мухаммедом Али. Он украшен иероглифами, которые знаменуют славные деяния фараона Рамзеса II.

На каменные сторожевые башни, которые стояли вокруг площади, были установлены скульптуры, олицетворяющие крупные города и департаменты Франции – Лион, Марсель, Бордо, Нант, Лилль, Брест, Руан, Страсбург. Одновременно на главной оси площади были созданы фонтаны, а в 1852 г. засыпаны рвы.

От площади Согласия на запад была проложена новая магистраль – Елисейские Поля, которая стала главной и самой знаменитой улицей Парижа, сверкающей витринами, броскими афишами кинотеатров и кабаре, и зелеными оазисами, напоминающими о том, что некогда здесь действительно простирались поля.

Особенностью площади Согласия является то, что она открыта с трех сторон: с востока ее ограничивает Тюильрийский сквер, с запада – парковая зона Елисейских полей, с юга – набережная Сены. Перспективу магистрали завершает на противоположном берегу двенадцатиколонный портик Бурбонского дворца. Северная сторона площади – это ее парадный фасад, где возвышаются два симметричных дворца архитектора Жан-Андже Габриэля.

Особенно красива площадь Согласия вечером, когда прожекторы освещают бьющие из фонтанов струи воды и Луксорский обелиск. Справа, в перспективе улицы Руайяль, величественно стоят колонны портика Мадлен; слева, за Сеной, открывается широкая панорама Парижа, а прямо вплоть до большой Триумфальной арки на площади Звезды (сейчас она называется площадь де Голля) течет вверх сплошным потоком по Елисейским полям сверкающая река огней автомашин.

Как и 200 лет назад, и сегодня площадь Согласия словно магнитом притягивает к себе толпы туристов, справедливо полагающих, что побывать здесь – значит увидеть весь Париж.

Слава о небольшом французском городке Шартр (департамент Эр-и-Луар), расположенном в 90 км от Парижа, идет с древнейших времен. И главным образом, потому, что здесь находится одно из величайших творений готической архитектуры и одна из величайших святынь христианства – Шартрский собор, гордо возвышающийся на высоком холме. Его уникальность состоит в том, что он дошел от XII в. до наших дней почти в первозданном виде, сохранив, несмотря на разрушительные действия стихий и бесчисленных войн, единство стиля и гармонии.

История Шартра восходит к середине первого тысячелетия. Примерно тогда же в городе появилась первая католическая церковь, построенная на месте, где еще во времена галлов рядом с целебным источником стояло языческое святилище.

Место, выбранное для постройки собора, было древнейшим религиозным центром друидов, умевших хорошо чувствовать и использовать энергию земли. Местные жители еще в дохристианскую эру возвели в Шартре дольмен – сооружение в виде большого каменного ящика, накрытого плоской плитой. Согласно вере древних кельтов каждый входящий внутрь дольмена обретал новую жизнь благодаря природным силам. В этот культовый комплекс входили также колодец и возведенный неподалеку могильник, а место считалось настолько священным, что кельтские жрецы Галлии и Британии даже открыли в Шартре школу, где обучали своему искусству.

Из всего этого можно сделать вывод, что галлы не случайно выбрали здесь место для своей церкви. Но судьба ее не всегда была счастливой: в течение нескольких столетий здание церкви не раз страдало от пожаров и разрушений.