Стефан Куртуа - Черная книга коммунизма

Официальное объявление 10 июля 1953 года об аресте Берии, который был заклеймен как английский шпион и «заклятый враг народа», окончательно убедило заключенных, что в Москве происходят какие-то кардинальные перемены, и побудило их настаивать на выдвинутых требованиях. Массовый отказ от принудительных работ принимал все больший и больший размах. 14 июля более 12 000 заключенных воркутинского лагеря объявили забастовку. Времена изменились, и в Воркуте, как и в Норильске, с бунтовщиками велись переговоры, а репрессивные меры против них многократно откладывались.

Волнения в лагерях особого режима не прекращались с лета 1953 года вплоть до февраля 1956, когда состоялся XX съезд КПСС. Самый значительный и самый продолжительный бунт разразился в мае 1954 года в третьем лагере пенитенциарной системы Степлага, в Кенгире, близ Караганды. Он продолжался сорок дней и был подавлен лишь после того, как в лагерь вошли войска особого назначения Министерства внутренних дел, усиленные танками. Около четырехсот заключенных были повторно осуждены, а шестеро выживших членов комитета, возглавившего бунт, — расстреляны.

Как свидетельство политических перемен, наступивших после смерти Сталина, следует отметить то обстоятельство, что ряд требований, выдвинутых восставшими узниками в 1953–1954 годах, все же был удовлетворен: рабочий день заключенных был сокращен до девяти часов, а условия содержания и повседневная жизнь существенно изменились в лучшую сторону.

В 1954–1955 годах правительство предпринимает целую серию мер, ограничивающих всевластие органов госбезопасности, уже и без того изрядно реорганизованных после устранения Берии. Были упразднены тройки — особые трибуналы, рассматривавшие дела, связанные с политической полицией. Сама политическая полиция была реорганизована и превращена в автономный орган, который получил название Комитет государственной безопасности. В результате «чистки» из него было уволено около 20 % личного состава, числившегося там до марта 1953 года, а во главе был поставлен генерал Серов, известный тем, что руководил всеми депортациями народов во время войны. Генерал Серов, один из приближенных Никиты Хрущева, олицетворял всю противоречивость переходного периода, когда немало ответственных работников недавнего прошлого сохраняли за собой ключевые посты. Правительство объявило о новых частичных амнистиях, наиболее значительная из которых, в сентябре 1955 года, предусматривала освобождение лиц, осужденных в 1945 за «сотрудничество с оккупантами», а также немецких военнопленных, которые все еще находились в местах заключения СССР. Наконец, известные меры были предприняты и для облегчения жизни спецпоселенцев. Главное, им было разрешено отлучаться из своих населенных пунктов и не так часто отмечаться в комендатуре, к которой они были приписаны. В результате германо-советских переговоров на высшем уровне именно депортированные немцы, которые составляли 40 % общего числа ссыльных (немногим более 1 000 000 из примерно 2 750 000 человек), оказались первыми, кому с сентября 1955 года предстояло воспользоваться ослаблением ограничений, действовавших в отношении этой категории ссыльных. Тем не менее в текстах законов уточнялось, что отмена ограничений юридических, профессиональных, касающихся социального статуса или места жительства, отнюдь не предполагала «ни возмещения конфискованного имущества, ни права возвратиться в места, где спецпереселенец проживал до перемещения».

Эти ограничения оказались весьма знаменательны для всей совокупности процессов, постепенных и частичных, для всего того, что принято называть «десталинизацией». Возглавляемая сталинистом Никитой Хрущевым, который, как и все лидеры его поколения, непосредственно участвовал в репрессиях: раскулачивании, «чистках», депортациях и казнях, — десталинизация не могла пойти дальше разоблачения отдельных злоупотреблений «периода культа личности». «Секретный доклад», зачитанный Хрущевым поздно вечером 24 февраля 1956 года перед советскими делегатами XX съезда, весьма избирательно осудил сталинизм, ни разу не подвергнув ни малейшему сомнению ни одно из основополагающих решений, принятых партией начиная с 1917 года. Явно избирательный характер обвинений проявился как в хронологии сталинских «уклонов», (их отсчет начинался с 1934 года, так что из числа преступлений фактически были исключены коллективизация и голод 1932–1933 годов), так и в выборе упомянутых жертв: все, как один, коммунисты, в основном, верные и послушные сторонники Сталина, но ни одного рядового гражданина страны. Ограничивая поле репрессий одними только коммунистами, жертвами личной диктатуры Сталина, и конкретными эпизодами, начиная со времени убийства Кирова, доклад обходил молчанием главное — вопрос об ответственности партии в целом перед обществом за все те события, которые происходили в стране с 1917 года.

За этим «секретным докладом» последовали конкретные мероприятия, дополнившие уже принятые ранее решения. В марте-апреле 1956 года все спецпоселенцы, относившиеся к категории «репрессированных народов», обвиненных в так называемом сотрудничестве с нацистской Германией и депортированные в период 1943–1945 годов, были «освобождены от административного надзора органов Министерства внутренних дел». Однако они были лишены права вернуться в родные места и претендовать на возврат конфискованного имущества. Все эти полумеры вызвали возмущение среди депортированных лиц, многие из которых отказывались подписывать обязательства, по которым им надлежало навеки отказаться от каких бы то ни было претензий на возврат своего имущества или на возвращение на родину. Оказавшись лицом к лицу со столь кардинальными переменами в политическом климате и умонастроениях людей, советское правительство было вынуждено пойти на новые уступки. 9 января 1957 года были восстановлены упраздненные с начала войны республики и автономные области депортированных народов, за исключением автономной республики крымских татар.

В течение трех десятилетий крымским татарам суждено было бороться за признание их права на возвращение в родные края. Карачаевцы, калмыки, балкарцы, чеченцы и ингуши начиная с 1957 года десятками тысяч возвращались на родину без всякой поддержки и помощи со стороны властей. Многочисленные инциденты вспыхивали между депортированными, желавшими вновь поселиться в своих прежних жилищах, и русскими поселенцами, которые были привезены в 1945 году из соседних областей и теперь обосновались в их домах. Не имея прописки, регистрации в местной милиции (а только она давала юридическое право проживать в данной местности), бывшие депортированные, вернувшись на родину, были вынуждены снова селиться в самодельных бараках, жалких халупах, палаточных городках, рискуя быть арестованными и получить два года тюремного заключения за нарушение паспортного режима. В июле 1958 года чеченская столица Грозный стала театром кровавого столкновения между русскими и чеченцами. Хрупкое спокойствие удалось восстановить лишь после того, как власти изыскали средства на постройку жилья для бывших депортированных.