Ленни Бреннер - Сионизм в век диктаторов

идет не о том, позволительно ли какому-то одному человеку убивать множество людей ради того, чтобы

спасти небольшое их число, или наоборот. Вопрос стоит в совершенно иной плоскости и должен быть сфор-

мулирован следующим образом: человеку известно, что вся община обречена. Ему позволено предпринять

усилия для спасения немногих ее членов, однако одним из аспектов таких усилий является необходимость

утаить правду от большинства; так нужно ли, чтобы он открыл правду этому большинству, будучи абсолют-

но уверенным в том, что тогда погибнут все без исключения? На мой взгляд, ответ очевиден. Какую же

пользу принесет гибель нескольких людей, если обречены на смерть все?» 29.

Значительная часть израильской общественности отказалась принять новый приговор. Если бы Кастнер был жив, то правительство партии МАПАЙ попало бы в трудное положение. Он не только лжесвидетельствовал ради Бехера, но в период между судебным процессом и постановлением Верховного суда Тамир нашел доказательство вмешательства

Кастнера еще и в дело полковника СС Германа Крумея. В ожидании суда в Нюрнберге он послал туда официально заверенное свидетельство, в котором писал:

«Крумей выполнял свои обязанности в похвальном духе доброй воли в такое время, когда от него зависели жизнь и смерть множества людей» 30.

Позднее, в 60-х гг., в ходе судебного процесса над Эйхманом, Андре Бисс предложил суду дать показания. Поскольку он работал с Кастнером, то встречался с Эйхманом чаще всех других еврейских свидетелей — а 90 из 102 человек, выступавших на суде, вообще никогда его не видели. И было очевидно, что его показания имели бы важное значение. Была установлена дата явки Бисса в суд, но затем прокурор Гидеон Хауснер обнаружил, что Бисс собирался выступать в защиту действий Кастнера. Хауснер понимал, что, если бы Бисс, несмотря на решение Верховного суда, попытался защищать Кастнера, по стране прокатилась бы мощная волна протестов. Основываясь на сделанных Сассеном магнитофонных записях интервью с Эйхманом, Хауснер догадывался, каким образом Эйхман мог бы впутать Кастнера в дело. Престиж Израиля колоссально вырос вследствие захвата им Эйхмана, и правительство страны не хотело, чтобы центр тяжести процесса переместился с обвинения Эйхмана в сторону пересмотра поведения сионистских лидеров в период «холокоста». По утверждению Бисса, Хауснер просил его опустить из своих показаний всякое упоминание о его и

Кастнера деятельности в Будапеште и в особенности обойти молчанием то, что называли тогда в Израиле «делом Кастнера» 31. Бисс отказался выполнить эту просьбу, и его не привлекли в качестве свидетеля.

Если бы евреев предал какой-то один сионист, этот факт не имел бы большого значения: ни одно движение не может отвечать за своих ренегатов. Однако лейбористские сионисты никогда не считали Кастнера предателем. Они, наоборот, упорно твердили, что если он был виновен в инкриминируемых ему преступлениях, то виновны в них были также и они.

Но Кастнер, несомненно, предал евреев, которые видели в нем своего лидера, хотя судья Хезин и придерживался иного мнения:

«Нет такого закона, ни национального, ни международного, который сформулировал бы, как обязан поступать в критический момент лидер по отношению к тем, кто полагался на его руководящую роль и действовал по его указаниям» 32.

Однако неизмеримо более важным аспектом дела Кастнера — Грюнвальда по сравнению со всеми остальными его аспектами являлось то обстоятельство, что оно полностью разоблачало философию Всемирной сионистской организации, определявшую ее деятельность на всем протяжении эры нацизма: санкционирование предательства большинства народа в интересах избирательной иммиграции в Палестину.

1 Randolph Braharn. The Official Jewish Leadership of Wartime Hungary, p. 1.

2 Randolph Brahum. The Hole of the Jewish Council in Hungary. A

Tentative Assessment. — Yad Vashem Studies, vol. X, p. 78.

3 Alex Weissberg. Desperate Mission (Joel Brands story as told by

Weissberg), p. 75.

4 Ibid., p. 158.

6 Ibid., p. 163–165.

6 Ibid., p. 165–166.

7 Ibid., p. 207.

8 Ibid., p. 210.

9 Ibid., p. 208–209.

10 Moshe Shonfeld. The Holocaust Victims Accuse, p. 38.

11 Michael Dov-Ber Weissmandel. Letters from the Depths in Lucy

Dawidowicz (ed.). — “A Holocaust Reader”, p. 326.

12 Bernard Wasserstein. Britain and the Jews of Europe 1939–1945,

p. 311.

13 Idib., p. 310.

14 Ibidem.

15 Ibid., p. 311.

16 Ibid., p. 313.

17 Meir Sompolinsky. Anglo-Jewish Leadership and the British Govern-

ment. — “Yad Vashem Studies”, vol. XIII, p. 213.

18 Ibid., p. 217–218.

19 Adolf Eichmann. I Transported Them to the Butcher. — „Life“,

5 December 1960, p. 146.

20 Andre Biss. A Million Jews to Save, p. 92–94.

21 Ben Hecht. Perfidy, p. 112–114.

22 Ibid., p. 118.

23 Ibid., p. 110.

24 Weissberg. Desperate Mission, p. 236–247.

25 Hecht. Perfidy, p. 129.

26 Ibid., p. 180.

27 Ibid., p. 194–195, 268.

28 Yitzhak Heimowitz. On the Kastner Case. — „Middle East and the

West”, 31 January 1958, p. 3; Mordechai Katz. As I See It., ibid., 24 January

1958, p. 3; Katz. On Kastner and his Assassins,ibid., 7 February 1958, p. 3.

29 Hecht. Perfidy, p. 270–271.

30 Ibid., p. 199.

31 Biss. A Million Jews to Save, p. 231.

52 Hecht. Perfidy, p. 272.

Вплоть до победы Бегина на выборах 1977 г. большинство просионистских историков отвергали ревизионизм как фанатичное крайнее крыло сионизма; не подлежит сомнению,

что еще более экстремистская «банда Штерна», как ее враги именовали возглавлявшуюся Абраамом Штерном группировку «Бойцов за свободу Израиля», рассматривалась в качестве организации, представлявшей больший интерес для психиатра, чем для политолога. Однако общественности пришлось изменить свое отношение к Бегину, когда он оказался у власти; а когда в конечном счете он назначил Ицхака Шамира своим министром иностранных дел, это назначение было принято спокойно, хотя Шамир и являлся руководителем операций «банды Штерна».

В ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 г. британский отдел по расследованию уголовных преступлений арестовал все командование «Иргуна», включая и Штерна. После своего освобождения в июне 1941 г. Штерн встретил совершенно новую политическую обстановку. Жаботинский отменил всякие военные операции против англичан на все время войны. Сам

Штерн был готов вступить с англичанами в союз при условии, что Лондон признает суверенитет еврейского государства по обе стороны реки Иордан. До того как это случится,

борьба против англичан должна будет продолжаться. Жаботинский понимал, что ничто не могло бы заставить Великобританию пойти на создание в 1940 г. еврейского государства, и считал своей главной задачей организацию в составе британской армии еще одного еврейского легиона. Эти две позиции были несовместимы, и к сентябрю 1940 г. «Иргун»

оказался безнадежно расколотым: большая часть как его командного, так и рядового состава вышла из ревизионистского движения, последовав за Штерном.