Ленни Бреннер - Сионизм в век диктаторов

Карецкий, этот классический ревизионист, хоть и экстремистского толка, был предателем в отношении германской еврейской общины. Его пророчества не выходили за пределы мечты о ревизионистском государстве, простирающемся от

Средиземного моря до Евфрата, с Муссолини как его мандатарным покровителем 19. Он, конечно же, не предвидел «холокоста». В 1935 г. он выдвинул 25-летний план эвакуации евреев из Германии, предусматривавший эмиграцию 20 тыс.

человек в год. Его занимала мысль об использовании «молодежи Герцля» в качестве «еврейского легиона для защиты евреев в Палестине (курсив автора. — Ред.) от нападения» 20.

Неудивительно, что нацисты использовали Карецкого как своего коллаборациониста в Германии. Его соперник в среде ассимиляционистов Макс Нейман был для них абсолютно неприемлем из-за его настойчивого требования полного участия евреев в жизни третьего рейха. Карецкий же предстал перед нацистами, словно бы оказался здесь в результате некоего запрограммированного распределения ролей: карикатура на театрального еврея, бесчестный ростовщик, фанатик, ревностно, подобно какому-либо средневековому раввину, стремящийся изолировать евреев от неверующего человечества, вождь коричневорубашечного эмиграционного движения.

1 Revisionists Cause Crisis in German Zionism. — „Palestine Post“, 25 June 1934, p. 1.

2 Herbert Levine. A Jewish Collaborator in Nazi Germany: The Strange

Career of Georg Kareski, 1933–1937. — „Central European History“, Sep-

tember 1975, p. 262.

3 Vladimir Jabotinsky. Jews and Fascism. — „Jewish Daily Bulletin“, 11 April 1935, p. 2.

4 Kurt Grossmann. Zionists and non-Zionists under Nazi Rule in the

1930s. — „Herzl Yearbook“, vol. IV, 1961–1962, p. 341–342.

5 Интервью автора со Шмулем Мерлином, 16 сентября 1980 г.

6 Интервью автора с Паулем Рибенфельдом, 17 января 1978 г.

7 See Kareskis Hand in Leaders Ousting. — „Congress Bulletin“,

24 January 1936, p. 4.

8 Levine. Jewish Collaborator in Nazi Germany, p. 266–267.

9 Kareski Again. — „American Hebrew“, 21 February 1936, p. 406.

]0 Solomon Colodner. Jewish Education under the Nazis, p. 111.

11 Georg Kareski Approves of Ghetto Laws. — Interview in Dr. Goebbels

„Angriff”. — „Jewish Chronicle“, London, 3, January 1936, p. 16.

12 Max Nussbaum. Zionism under Hitler. — „Congress Weekly",

11 September 1942, p. 13.

13 A. М. H. The Jewish Year in the Diaspora. — „Palestine Post",

5 September 1937, p. 5.

14 Leonard Baker. Days of Sorrow and Pain, p. 213.

15 Mr. Kareski Abused by Haifa Crowd. — „Palestine Post“, 7 October

1937, p. 3.

16 Kareskis Charge Dismissed. — „Palestine Post“, 10 June 1938, p. 8.

17 Levine. Jewish Collaboration in Nazi Germany, p. 272.

18 Ibid., p. 253.

19 Ibid., p. 272.

20 Jacob de Haas. The Sharp End of the Axe. — „Chicago Jewish

Chronicle“, 15 November 1935, p. 9

Статистические данные о еврейской эмиграции из Германии до известной степени меняются в зависимости от цитируемого источника, но в общих чертах дают представление о ее масштабах. Герберт Штраус, например, считает, что в целом число эмигрантов составило 270–300 тыс. человек, из которых 30 тыс. человек погибло в странах их предполагаемого убежища 1. По мнению Иегуды Бауэра, в период 1933–1938 гг. из Германии и Австрии в Палестину легально эмигрировало 44 537 человек — «около 20 процентов всех еврейских иммигрантов» 2. «Энциклопедиа юдаика» полагает, что к 1939 г. в Палестину перебралось 55 тыс. евреев 3. Фавзи Абу-Диаб говорит о всего лишь 39 131 германском иммигранте за период 1919–1945 гг., но его низкая оценка числа иммигрантов из Германии обусловлена тем, что он принимает во внимание предписанные мандатом ограничения, а также подразделяет таких иммигрантов на категории людей, введенные Еврейским агентством: «приехавших по специальному разрешению», «не имеющих гражданства» и «неустановленной принадлежности», многие из последних проживали до этого в Германии 4. В порядке сравнения с такими данными «Энциклопедиа юдаика» сообщает, что 63 тыс… эмигрантов уехало из Германии в Соединенные Штаты, 40 тыс. — в Сое диненное Королевство, 30 тыс. — во Францию, 25 тыс. — в Бельгию и 25 тыс. — в Аргентину 5. Международный сеттельмент в Шанхае принял в 1938–1941 гг. около 16 тыс. человек. Южная Африка впустила к себе 5 тыс. 6

Иммиграционную политику для Палестины определяли не сионисты, а англичане, исходившие из целого ряда политических соображений, таких, например, как оценка реакции на нее арабов и относительно объективные подсчеты, связанные с соответствующими возможностями еврейской экономики.

Было решено, что на каждый год будет установлена особая квота, и ВСО были выданы драгоценные иммиграционные сертификаты. К изъявляющим желание иммигрировать всегда подходили с политическими критериями. Коммунисты неизменно исключались из их числа, и 6 процентов сертификатов должны были выдаваться антисионистски настроенным агудаистам *, но, с другой стороны, претенденты, обладавшие капиталом в 1000 фунтов стерлингов, всегда получали разрешение на въезд в страну сверх квоты. До тех пор пока разразившееся в 1936 г. восстание арабов не заставило мандатария радикально снизить масштабы иммиграции, Еврейское агентство ни разу не выразило Лондону серьезного протеста по поводу определенных им квот или обусловивших последние экономических соображений.

________

* Членам ультраортодоксальной религиозной партии «Агудат Исраэл», созданной в 1913 г. и имеющей филиалы в ряде западных стран. — Прим. ред.

________

Собственная иммиграционная политика ВСО понемногу эволюционировала. До первой мировой войны большинство иммигрантов приезжало из России, но большевистская революция в конце концов закрыла этот источник; в послевоенное время наиболее многочисленный контингент переселенцев поставляла Польша. Антисемитская направленность политики польского правительства эндеков побудила тысячи ремесленников и представителей еврейской мелкой буржуазии начать подумывать об эмиграции. Получив от Америки отказ принять их в силу введенных в ней новых иммиграционных ограничений, они обратили свои взоры к Палестине, и приток в эту страну их капитала вскоре вызвал в ней земельный бум,

поскольку земельные участки в Тель-Авиве стали продаваться с торгов в Варшаве. Еврейский национальный фонд, занимавшийся организацией сельскохозяйственных колоний ВСО, был также вынужден платить баснословные цены за земли, в которых он сам остро нуждался. В результате этой новой волны иммигрантов Тель-Авив действительно расширился, по в первую очередь это произошло с прибытием в него самодеятельных польских ремесленников: как правило, старые патриархи приезжали сюда со своими разросшимися семьями, чтобы работать на нескольких ручных ткацких станках. Поляки решали здесь свои собственные проблемы, но их крохотные мастерские никак не могли стать основой для сионистской экономики, что было абсолютно необходимым, если только сионисты рассчитывали когда-либо вырвать страну из рук арабов. В конечном счете земельный бум спал, приведя к разорению множество мелких лавочников и к огромному росту безработицы в строительстве; хотя падение цен (на землю) и устраивало Еврейский национальный фонд, ему пришлось теперь изыскивать способы удовлетворения нужд безработных. Опыт вызвал к жизни коренные преобразования в иммиграционной политике фонда, и его администрация решила, что не может себе позволить взять на себя социальные рас ходы, связанные с иммиграцией представителей мелкой буржуазии. Еще в 1924 г. Вейцман начал обрушиваться с упреками на новых поселенцев, которые, как он считал, приносили с собой «атмосферу гетто», и предупредил их, что «мы не строим наш национальный очаг по образцу Дзика и Налевок…* Здесь мы добрались до своего дома и строим себе жизнь на вечные времена» 7.