Мария Сергеенко - Жизнь древнего Рима

Что касается происхождения инсулы, то ее родословную А. Боециус очень убедительно ведет от таберны ( A. Boëthius . I) Remarks on the development of domestic architecture. Rom. Amer. Journ. Arch., 1934. № 38. C. 158–170; 2) Roman architecture. Göteborgs Högskolas Arsskrift, 1941. T. 47. № 8; 3) Roman and Greek town architecture, Göteborgs Högskolas Arsskrift, 1948. T. 54. № 3), решительно не соглашаясь с Каррингтоном, который считает хижину — Дом Хирурга — дом с перистилем и мезонином — инсулу звеньями единой цепи, тянущейся от доисторических времен и до наших дней. Италийский особняк (domus) не мог со своим атрием и перистилем превратиться в многоэтажный дом: высокая надстройка над атрием лишала света и самый атрий, и прилежащие к нему комнаты, оставляя в то же время неиспользованной большую площадь, находящуюся над атрием.

Особняки с верхними этажами «представляют собой не звено, соединяющее особняк с инсулой, а некое гибридное соединение двух типов» (A. Boëthius. The Neronian «nova urbs». Corolla archeologica acta Institua Romani Regni Sueciae. Lund, 1932. V. II. C. 84–97).

В Одессе до проведения водопровода из Днестра дождевая вода была единственной пресной водой. В каждом дворе ее собирали в цистерны.

Асканий к cic. pro mil. 5: «Двери были разбиты, сбросили изображения предков, разломали ложе жены его Корнелии, чистые нравы которой служили примером, и разорвали ткани, которые по древнему обычаю ткали в атрии».

По словам Феста (490), римские магистраты хранили в таблинах отчеты по делам магистратур: «таблины были заполнены документами и памятными записями о делах, выполненных во время магистратур» (pl. xxxv. 7).

Что касается этой последней цифры, то высказано было предположение, что под словом insula разумеется не целый дом, а части его, куда ведут отдельные ходы ( A. Wotschitzky . Insula. Serta Philologica Aeniponta. Innsbruck, 1962. C. 363–375). Для 45 тыс. инсул не хватило бы, по произведенным подсчетам, площади в Риме.

Дворцы на Палатине занимали 10 га, площадь императорских форумов равна 6 га, термы Тита занимали столько же. Под свой Золотой дом Нерон отвел 50 га. «Великолепные владения отняли крышу у бедняков» (mart. epigr. lib. 2. 8).

Фасад одной инсулы сохранился в Аврелиевой стене, к югу от porta tiburtina; ширина ее равняется 25 м, высота 20 м (см.: A. Boëthius . Notes from Ostia. Studies presented to D. M. Robinson. 1951. T. I. C. 440. рис.). На via Biberatica, примыкавшей непосредственно к форуму Траяна, есть остатки четырех— и пятиэтажных инсул с многочисленными окнами, лестницами со ступеньками из травертина и балконами (см.: A. Boëthius . Roman and Greek town architecture. Göteborgs Högskolas Arsskrift, 1948. T. 54. № 3. Рис. 6). У подножия Капитолия раскопан был ряд домов, крыши которых находились на уровне Капитолия. В сражении между сторонниками Вителлия и Веспасиана вителлианцам удалось прижать противников к вершине Капитолия; битва происходила на крышах (Tac. hist. III. 70). На Марсовом Поле обнаружены были остатки инсул, позволивших установить площадь, которую они занимали: 41x61 м — одна, 30x31 м — другая и 55x40 м — третья. В зоне Овощного рынка и Коровьего недавние раскопки обнаружили целый квартал инсул, от которых сохранились, впрочем, только фундаменты (см.: L. Homo . Rome imperiale et l'urbanisme dans I'antiquité. Paris, 1951. С. 552 сл.).

Scavi di ostia. Rome, v. i. 1953; R. Meiggs . Roman Ostia. Oxford, 1960. С. 235 сл.

Scavi di ostia. Rome, 1954. С. 125, 126.

Устраивали отопление таким образом: возле помещения, которое желали отапливать, складывали в земле круглую или четырехугольную печь со сводом. Над землей выдавался обычно только ее верх; тепло от этой печи шло по каналу, проведенному от нее в подполье обогреваемого помещения. Подполье устраивали особым образом: на четырехугольные столбики, сложенные из отдельных кирпичей (реже из камня), промазанных глиной с волосом, или на глиняные обожженные цилиндры клались кирпичные, сверху рифленые плиты так, чтобы каждая легла на четыре столбика, закрыв собой только четверть верхнего, более широкого кирпича, последнего в столбике (столбики отстояли один от другого на 25–30 см, подполье было не выше 1 м). Плиты эти заливали раствором из песка с известью, затем усыпали мелким булыжником или битым кирпичом, заливали все цементом и затем уже настилали верхний пол из мраморных плит или мозаики. Такой пол медленно прогревался, долго сохранял тепло, не обжигал ног и не трескался от жара.

Обогревали и стены. Между стеной и ее облицовкой прокладывали трубы, сложенные из полых кафлей высотой 20–30 см, шириной 8-12 см. Толщина стенок была 1.5–2 см с отверстиями в боковых сторонах. Кафли прикреплялись к стене железными крюками; наружную сторону их делали всю в желобках, чтобы штукатурка на них держалась лучше. Трубы эти сообщались непосредственно с подпольем; горячий воздух поднимался по ним и прогревал стены, в которых делали еще душники, чтобы впускать этот воздух прямо в комнату. Иногда всю стену превращали в своеобразную обогревательную трубу: ее облицовывали особыми «плитами с сосками» (tegulae mammatae), у которых на каждом углу было по выступу, похожему на сосок. Между этими плитами и стеной оставалось полое пространство, по которому и шел горячий воздух.

Марциал (ix. 18) умильно просил такого разрешения у Домициана и для своей «крохотной усадьбы», и для «маленькой квартирки в городе», которая «жалуется», что «ее не освежает и капля воды, хотя рядом журчат струи Марции».

«Все жильцы обязаны следить за тем, чтобы по небрежности их не возникло пожара; кроме того, каждый жилец должен держать в квартире воду» (dig. i. 15. 3. 4). За нарушение этих распоряжений виновного можно было подвергнуть телесному наказанию.

Улицы в Риме, как вообще в древних городах, были узки; большинство было не шире 4.5–5 м, и вдоль этих улиц громоздились пяти— и шестиэтажные дома в 20 м с лишним высотой. Можно представить себе, с какой стремительностью перебрасывался огонь через эти узкие щели. В Париже дома в 20 м высотой разрешается возводить только на тех улицах, ширина которых не меньше 20 м.

«Бездымные дрова» (acapna) приготовляли тремя способами: их или сушили над жарким огнем, не давая, однако, превращаться в уголья, или, ободрав кору, клали дерево в воду, а затем его хорошенько высушивали, или же опускали дрова в отстой оливкового масла; иногда их только им смазывали, а потом сушили на солнце.

Сведения наши о квартирных ценах очень отрывочны и неполны. Сулла в молодости платил за свою скромную квартиру в первом этаже 3 тыс. сестерций; над ним жил сын отпущенника, которому квартира обходилась в 2 тыс. сестерций (plut. sulla); Целию квартира стоила 30 тыс. (по уверениям Цицерона, правда, не очень убедительным, только 10 тыс., — pro coel. 7. 17). Цезарь издал закон, освобождавший от годовой уплаты за квартиру тех, кому в Риме она стоила 2 тыс. сестерций (скромная плата по тому времени), а в Италии 500. Ювенал, видимо, не ошибался: квартира в Риме стоила вчетверо дороже, чем в остальной Италии. Веллей Патеркул рассказывает (ii. 10. 1), что цензоры Л. Кассий Лонгин и Гн. Сервилий Цепион (125 г. до н. э.) вызвали к себе авгура Эмилия Лепида за то, что его квартирная плата была слишком высока: 6 тыс. сестерций. «Если кто-нибудь сейчас платит столько, его не признают за сенатора: так быстро сходят люди с прямого пути, а затем скатываются в пропасть».