Олег Смыслов - Богоборцы из НКВД

Патриарх: Да.

Председатель: Не помните, какого числа?

Патриарх: В начале, кажется, первой недели, так 13–14 числа.

Председатель: Тринадцатого числа?

Патриарх: Да.

Председатель: Трибунал имеет в виду послание, которое заканчивалось сообщением, что за выдачу священных сосудов миряне караются отлучением от Церкви, а пастыри низложением из сана. Вот этот конец был тогда же написан?

Патриарх: Тогда же. Это было в начале первой недели.

Председатель: Какой общий порядок у вас составления посланий?

Патриарх: Вы спрашивали меня — кто был инициатором. Я говорил, что я, и что не принимает ли участие профессор Громошасов и другие.

Председатель: Трибунал интересуется вопросом: какой общий порядок написания посланий у вас был всегда? Вы сами, или у вас были помощники, сотрудники, советники, которые бы обдумывали текст воззваний?

Патриарх: Текст воззвания и обдумывают, может быть, иногда, но я сам пишу. Раз моя подпись, то я и отвечаю за это.

Председатель: Кто ещё вырабатывает эти воззвания?

Патриарх: Раз я отвечаю, то какое это имеет значение, кто помогает или вырабатывает?

Председатель: Трибунал интересует вопрос об управлении иерархией. Как идёт управление? И вопрос о воззваниях: пишутся ли они собственной вашей рукой или могут быть составлены кем-нибудь другим и представлены на ваше утверждение?

Патриарх: Это я сам составлял, а послание в ПОМГОЛ составил отец протоиерей Цветков, потому что это дело он вёл. А к этому воззванию он никакого участия не имел.

Председатель: Считаете ли вы, что жертвовать нужно всё, что предусмотрено декретом Центрального Исполнительного Комитета, кроме священных сосудов, или ещё что-либо нельзя жертвовать?

Патриарх: Да, я находил, что это вообще надо.

Председатель: Кроме священных предметов?

Патриарх: Имеет широкое значение, казалось бы, всё, что освящено практикой, но так как есть разница между кадилом или кропилом и сосудом, то, конечно, можно.

Председатель: Вы сделали разграничение?

Патриах: Но в общем в целом не определяли, что можно взять и чего нельзя. Не с вашей, конечно, точки зрения. Только сосуды.

Председатель: Значит, можно так считать, не только одни сосуды, но и разные священные предметы богослужения?

Патриарх: Но это так нельзя сказать. Я о сосудах сказал, что их безусловно нельзя.

Председатель: А другое более или менее?

Патриарх: Да.

Председатель: Вы говорили о травле, которую вела печать. Что вы хотели этим выразить?

Патриарх: Это надо спросить у тех, кто её поднимал, с какой целью она поднимается.

Председатель: Но вы сочли нужным сослаться на эту травлю, которая, по вашим словам, велась в газетах специально с этим вопросом. Чем вы объясняете, что вот сейчас вы вдруг вспомнили о травле, когда даёте показания?

Патриарх: Да не только вспомнил, но и теперь эта травля продолжается.

Председатель: Так вот, может быть, вы объясните, почему вы указываете на газетную травлю, для какой цели?

Патриарх: А потому, что я вам передавал содержание письма к Калинину и просил его обратить внимание не на меня лично, а вообще на Церковь.

Председатель: Правильно ли сделает Трибунал заключение, что то, что происходило в советской жизни, отдельные факты и всё, вместе взятое, так действовали на вас, что оказывали известное влияние даже на текст вашего послания?

Патриарх: На текст нет; но, конечно, я читаю газеты. Я не дерево и не камень.

Председатель: Значит, вы совершенно сознательно вставили в послание фразу о том, что после выпадов в газетах был издан декрет?

Патриарх: Это тоже исторический характер имеет.

Председатель: Но это имеет характер религиозный или ничего общего с религией не имеющий?

Патриарх: Тут излагается история этого дела. Тот вопрос, который мы ставили. Вот что мы просили, и между тем нам — вот что.

Председатель: А между тем вам дали декрет об изъятии. Значит, правильно понимал трибунал, что вы составляли воззвание, учитывая все настроения, которые были в обществе в связи с предстоящим фактом изъятия, учитывая статьи, которые появлялись в печати, самый декрет и т. д. Вы считали необходимым, учитывая всё это, апеллировать к вашей пастве и дать ей известные директивы, как ей нужно реагировать?

Патриарх: Травля имеет побочное значение. Не из-за неё, а потому, что по канонам нельзя.

Председатель: Тем не менее вы исходили из того, что делалось в обществе?

Патриарх: Да, в обществе.

Председатель: Значит, правильно поймёт Трибунал, что здесь вами руководило в большей степени всё-таки то, что вам нужно было ответить на то, что, как вы сказали, у вас за спиной был выпущен декрет и нужно было сказать, как на него реагировать?

Патриарх: Нет, не так. Я излагал историю, что мы можем дать и что не можем дать.

Председатель: Вы употребили выражение, что вели переговоры, а в это время за спиной был выпущен документ. Вы употребили это выражение?

Патриарх: Да.

Председатель: Значит, вы сочли, что декрет был скрыт от вас, что ему было придано значение гражданской жизни, которая проходила рядом с вами?

Патриарх: Но она касалась Церкви.

Председатель: Значит, вы считали, что произошёл некоторый конфликт между церковной иерархией и советской властью?

Патриарх: Да, я думаю, что если советская власть выступила через ПОМГОЛ, то нужно было действовать.

Председатель: Таким образом, вы считали, что советская власть поступила неправильно, и были вынуждены выпустить воззвание?

Патриарх: Да.

После председателя берёт слово обвинитель: Вы признаёте, что церковное имущество не принадлежит церквам в смысле иерархического их построения по советским законам?

Патриарх: По советским законам — да, но не по церковным.

Обвинитель: Ваше послание касается церковного имущества. Как же понимаете вы с точки зрения советских законов, законно ваше предложение или нет?

Патриарх: Что это?

Обвинитель: Ваше послание…

Патриарх: Это вам лучше знать, вы — советская власть.

Председатель: То есть вы говорите, что судить вам, а не нам. Тогда возникает вопрос: законы, существующие в государстве, вы считаете для себя обязательными или нет?

Патриарх: Да, признаю, поскольку они не противоречат правилам благочестия. Это было написано в другом послании.

Председатель: Вот в связи с этим и ставится вопрос: не с точки зрения церковных законов, а с точки зрения юридической, вот имеется закон о том, что всё церковное имущество изъято от Церкви и принадлежит государству, следовательно, распоряжаться им может только государство, а ваше послание касается распоряжения имуществом и даёт соответствующие директивы — законно это или нет?

Патриарх: С точки зрения советского закона — незаконно, с точки зрения церковной — законно.