Олег Смыслов - Богоборцы из НКВД

Обвинитель: Я не хотел бы сейчас говорить, но я хочу установить. Может быть, свидетель…

Председатель: Но трибунал интересует, чтобы этот вопрос не был отвлечённым.

Обвинитель: Это не отвлечённый вопрос.

Председатель свидетелю: Отвечайте.

Обвинитель: Вы приглашение получили на этот Собор?

Патриарх: Нет, не получил.

Обвинитель: Был ли случай когда-нибудь, что Епархиальный совет аннулировал постановление или распоряжение, принятое вами?

Патриарх: Не припоминаю.

Обвинитель: Или заявлял бы протест. Например, вы наложили резолюцию, а вас принудили бы её снять или уничтожить?

Патриарх: Епархиальный совет занимается в том же доме, где я живу. Иногда председатель или члены придут и скажут: «Мы посмотрим». Это то, что на вашем языке называется «дискуссия».

Председатель: Значит, перед изданием посланий у вас бывает стадия некоторой дискуссии?

Патриарх: Hei; это не то, что называется стадией дискуссии.

Председатель: Но кто дискутирует?

Патриарх: Предположим, Совет со мной.

Председатель: Значит, это у вас частная дискуссия. Вы сказали, что живёте в одном доме. У вас канцелярия какая-нибудь есть?

Патриарх: У нас живут: я, управляющий епархией, затем Совет, и есть ещё тринадцать комнат, которые числятся, что я занимаю.

Председатель: Значит, вы занимаетесь все в одном помещении?

Патриарх: В общем помещении. В этом, кажется, нет ничего преступного.

Председатель: Епархиальный совет, управляющий епархией были там же? Кажется, и Синод? Вы не помните, чтобы после такой дискуссии отменялась какая-нибудь из ваших резолюций? Не было таких случаев?

Патриарх: Я такого случая не припомню. Впрочем, вы, вероятно, разумеете…

Председатель: Что?

Патриарх: Насчёт новшества богослужений — раскрытия церковных ворот?

Председатель: На эту тему вы и дискуссировали? Кто говорил вам на эту тему? Речь шла, вероятно, о священнике, который ввёл эти новшества?

Патриарх: Да, говорили члены Епархиального совета.

Председатель: А архиепископ Никандр говорил с вами на эту тему?

Патриарх: На эту тему, я думаю, не говорил, потому что это было при покойном митрополите Евсевии.

Председатель: Кто же вам доказал, что нельзя допускать новшеств?

Патриарх: Нельзя сказать, что доказали, так как отец Борисов ссылался на такое основание и делал вывод, который был неправилен, поэтому я и взял назад резолюцию, которую раньше дал по поводу вводимых им новшеств.

Председатель: Значит, такой случай был, и из того факта, что вы живёте вместе, можно сделать предположение, что он был не единственный?

Патриарх: Это не преступление, а их долг. Они ближе стоят к народу и к Никандру и могли заявить мне, что это неудобно — такое воззвание.

Председатель: К вам никто из обвиняемых не обращался по этому поводу? Вот о Борисове?

Патриарх: Не помню, кажется, Добролюбов обращался.

Председатель: А через кого вы дали ваше первое распоряжение служить при открытых дверях и через кого оно было отменено?

Патриарх: Мною самим было взято обратно.

Председатель: Вот по вопросу о послании такой предварительный обмен мнений, который вы называете дискуссией, не происходил?

Патриарх: Не происходил, и я сожалею, что батюшки высказались только здесь.

Председатель: Значит, у вас на квартире происходило управление всей иерархией в целом и московской в частности?

Патриарх: Кажется, я для того и поставлен Собором, чтобы управлять.

Председатель: В чём выражается это управление? Чем, собственно говоря, и кем вы управляете?

Патриарх: Русской Церковью. Для этого нужно взять ваше постановление.

Председатель: Перед Трибуналом прошли некоторые свидетели, которые указывали, что управление распадается на самостоятельные части. Вот вы здесь стоите — глава всей епархии. Трибунал спрашивает вас: как идёт ваше управление?

Патриарх: Для того чтобы дать точные показания, я просил бы разрешения взять Положение соборное о правах и преимуществах патриарха.

Председатель: Оно когда было издано?

Патриарх: Тотчас же после Собора, в семнадцатом году.

Председатель: До декрета об отделении Церкви от государства? Значит, с существующим положением Церкви в государстве в связи с декретом об её отделении оно не согласовано?

Патриарх: Да.

Председатель: Как же можно на него ссылаться?

Патриарх: Но не было нужд его согласовать.

Председатель: Значит, вы живёте по законам своим, которые не связаны с советским законодательством?

Патриарх: Да, но мы признаём и советские законы.

Председатель: Из ваших показаний у Трибунала сложился вывод, что вы считаете, что церковным имуществом нельзя распоряжаться без специального распоряжения, данного в порядке иерархического управления?

Патриарх: С точки зрения церковного канона, а не советского правительства.

Председатель: Что же, в конце концов, для вас более важна точка зрения советского правительства или иная?

Патриарх: Для меня как для церковника… Но я подчинён советской власти.

Председатель: Если вам канон предписывает церковным имуществом управлять, а декрет говорит, что имущество принадлежит народу и им может распоряжаться только советская власть, вы считаете в данном случае необходимым подчиниться канонам и незаконно управлять церковным имуществом или соответствующему законодательству, на этот предмет существующему в государстве?

Патриарх: Управлять церковным имуществом я не могу по той причине, что оно от меня отнято. Как вы изволите знать, папа считал себя государем без государства, когда итальянское правительство отняло у него имущество.

Председатель: Вы считаете, что и вы государь, от которого отнято церковное имущество?

Патриарх: Конечно.

Председатель: Это формально, а по существу дела вы считаете, что церковное имущество принадлежит духовенству?

Патриарх: Нет, Богу, а по канону — Церкви.

Председатель: Понятно, что если вы так оцениваете имущественное право, то духовные лица считают себя обязанными владеть им и управлять.

Патриарх: Нет, мы привлекаем и другой элемент.

Председатель: Самый факт, что вы в послании устанавливаете, что некоторые сосуды нельзя брать, доказывает, что церковным имуществом этой категории может распоряжаться только иерархическая власть.

Патриарх: Поэтому я и просил приходские советы, что, когда будут отбирать, чтобы они просили о замене сосудов равноценным капиталом, на что было обещание.

Председатель: Вы просили епархиальные советы? Значит, проект о том, чтобы состоялись заявления об отмене, тоже исходил от вас?

Патриарх: Вы сказали — епархиальные, а я говорил — приходские, и в этом нет ничего такого. С просьбой можно обращаться?