Джеймс Миченер - Гавайи: Дети солнца

Когда молодой вождь покидал каноэ, он совершенно не волновался о том, что могут подумать или сделать с ним новые, неведомые боги. Он положил ладони на нос "Ждущего" и нежно прошептал, как будто сейчас обращался к Мараме:

– О красивый, милый корабль! Ещё раз прости меня за то, что мне пришлось срезать твою гордость и славу – твою корму. Ты все равно навсегда останешься настоящим королем океана! – И с этими словами он выпрыгнул на сушу и очутился перед братом, держа в руках копье, чтобы защищать короля в следующие минуты, таящие в себе неизвестность.

Тупуна оставил в каноэ трех воинов, которые должны были следить за безопасностью судна, а все остальные выстроились в длинную шеренгу и двинулись гуськом. Эта процессия и должна была исследовать остров. Во главе волнующейся колонны выступал сам Тупуна, и когда на его пути возникал большой камень, старик всякий раз просил бога этого камня позволить ему пройти мимо. Дойдя до рощицы ветвистых деревьев, он выкрикнул:

– О бог этих деревьев! Мы пришли сюда, чтобы предложить свою дружбу!

Они не успели зайти далеко, когда неожиданно пролетающая мимо туча пролила на шествующих небольшой дождь, и Тупуна возликовал:

– Боги нас приняли! Они благословили нас! Быстрей! Смотрите же, куда указывает конец радуги!

Па, который нес каменную плиту с Бора-Бора, первым заметил то место, где разноцветная дуга упиралась в землю, и указал на него Тупуне. Старик громко объявил:

– Вот там и будет сооружен наш храм! – С этими словами он бросился к указанному Па месту, продолжая кричать на бегу:

– О великий Тэйн, если существует здесь какое-нибудь зло, оттолкни его и прогони прочь, именно тут будет выстроено твое обиталище!

Радуга своим концом указывала на симпатичную плоскую возвышенность, с которой открывался великолепный вид на океан, и Таматоа заметил:

– Это и в самом деле благоприятный знак.

Затем он вместе со своим седобородым дядюшкой начал искать высокий камень мужского пола. Они оба знали, что земля сама по себе женского пола, а значит, является грязной по природе, а вот крупные камни – мужского, и, следовательно, чистые. После продолжительных поисков все же король и жрец обнаружили большой вертикальный выступ, выходящий прямо из красноватой почвы, и как только Тупуна обратил на него внимание, то сразу же сказал:

– Вот это будет подходящее место для будущего алтаря.

Итак, Па поставил на эту скалу каменную плиту, привезенную с Бора-Бора, и это символическое действие должно было означать, что теперь остров занят поселенцами полностью, поскольку на плиту Тупуна с благоговением установил древних богов Тэйна и Таароа. Затем он снова сходил к морю и, набрав воды в скорлупу кокосового ореха, оросил всю площадку, где в дальнейшем должен был располагаться храм. Немного капель этой воды досталось и богам, и каждому человеку из тех, кто прибыл сюда в каноэ, Тупуна окунал в орех указательный палец правой руки и брызгал людям в лица.

– Теперь же давайте очистимся, – велел старики увел за собой к океану все живое: и короля, и воинов, и рабов, и свиней с курами, и даже приказал унести побеги хлебных деревьев. В прохладной морской воде путешественники словно обрели новые силы, а одна женщина, когда церемония завершилась, вдруг выкрикнула:

– А вы знаете, на чем я стояла все это время? На сотнях раковин моллюсков!

И все те, кто уже произвел обряд очищения водой, снова рванулись к берегу и принялись вылавливать моллюсков из воды. Быстро раскрывая раковины, они вынимали сочное мясо улиток и, засовывая его себе в рот, счастливо улыбались.

Когда люди насытились, Тупуна объявил:

– Теперь мы должны заложить основу нашего храма.

При этих словах четверо рабов задрожали. Старик снова привел всех к площадке, и пока остальные замерли в ожидании, Тупуна вместе с королем обозначили места углов храма. Здесь были вырыты глубокие ямы, а воины принесли и сложили рядом с ямами большое количество камней.

Затем король подал знак своим воинам похоронить заживо четверых трясущихся от страха рабов, но Тероро выступил вперед и не допустил этого жертвоприношения. Закрыв своим телом рабов, он взмолился:

– Брат, давай не будем начинать новую жизнь на этой земле с убийства!

Изумленный Таматоа попробовал объяснить брату необходимость таких действий:

– Но ведь наш храм кто-то должен охранять!

– Тэйн не требует от нас таких жертв! – напомнил Тероро.

– Но мы всегда поступали так.

– А не из-за этого ли нам пришлось оставить Гавайки и их красного Оро?

– Да, но то был Оро, – возразил король, – а я говорю про Тэйна.

– Брат! Я умоляю тебя, не начинай с убийства! – Затем, вспомнив о том, как были казнены и принесены в жертву одни из лучших его людей, он предложил: – Спроси у своих воинов!

Но Таматоа не стал советоваться с людьми, так как то, что должно было произойти сейчас, касалось исключительно его взаимоотношений с богами. Возможно, что и вся дальнейшая судьба их путешествия зависела от следующих судьбоносных минут.

– Ты говоришь такие слова не вовремя, – заупрямился король.

Тупуна поддержал своего повелителя, раздраженно проворчав:

– С самого начала времен все храмы стоят на костях людей, а их души охраняют эти жилища богов!

– Закопать рабов! – приказал Таматоа.

И опять Тероро распростер руки, закрывая собой несчастных, и опять воззвал к королю:

– О брат, я прошу тебя не делать этого! – Затем в голову ему пришла свежая мысль, и он попросил Таматоа: – Если уж Тэйну так необходимы жертвы, давай отдадим ему борова!

Поначалу эта идея показалась королю заманчивой, поскольку все знали, что Тэйн всему предпочитает именно свиней в качестве жертв. Однако все дело испортил Тупуна:

– Нет, мы не можем трогать свиней, они нужны нам, чтобы получить приплод, – решительно произнес он, и с ним нельзя было не согласиться.

Но и Тероро не уступал. Он решил начать жизнь колонии, установив здесь справедливость, поэтому он тут же выкрикнул:

– Подождите! Помните, давным-давно, когда на нашем острове ещё не было свиней, мы приносили в жертву Тэйну самую крупную рыбу, которую могли поймать.

Таматоа украдкой посмотрел на дядюшку, ища поддержки, и тот утвердительно кивнул:

– Да, богам угодна и такая жертва, – согласился он.

– Дайте мне полчаса, – попросил Тероро и захватив с собой шесть лучших рыбаков, отправился к рифам забрасывать снасти. Молодой вождь усердно молился: – О, Таароа, бог моря и всех тех, кто обитает в нем, пришли нам огромную рыбину, чтобы спасти жизни рабов.

И им действительно удалось поймать восемь замечательных рыб, по две на каждый угол. Когда рыбаки вернулись на площадку, Таматоа оглядел добычу и остался доволен: