Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья

«Если взять Неаполь, то падет все», — написал Наполеон брату вскоре после вторичного бегства королевской семьи. Однако он — уже не в первый раз — недооценил врага. Калабрия оказалась весьма крепким орешком. 1 июля 1806 г. британские войска из Палермо под командованием генерала сэра Джона Стюарта, состоявшие из 4800 пехотинцев и 16 пушек, высадились на восточном побережье Калабрии, а три дня спустя атаковали французские силы близ деревни Майда и после жестокой штыковой атаки обратили их в бегство. Победа была встречена с энтузиазмом, причем ее приветствовали не только в Италии, но и в Англии, где память о месте сражения до сих пор жива, отразившись в названии долины Майда. [314] Еще несколько лет назад в южном конце долины Майда стояла пивная под названием «Герой Майды» с портретом генерала Стюарта на вывеске. К несчастью, после того как героическое сопротивление города Гаэта завершилось капитуляцией, а Массена решил сосредоточить против Стюарта значительно большие силы, генерал был вынужден в сентябре отплыть вместе со своими войсками. Это означало переход к партизанской войне с обычными жестокостями, чинимыми обеими сторонами. Калабрийцы не питали глубокой привязанности к испанским Бурбонам, однако находили, что они несравненно лучше, нежели французские оккупанты; кроме того, разве папа не отказался признать Жозефа Бонапарта королем? И когда началась драка, местные крестьяне не упускали случая ответить ударом на удар.

Что до Сицилии — острова, которым самовластно правили король Фердинанд и королева Мария Каролина, — то, вероятно, перспектива ее завоевания не слишком беспокоила Массена. Нельсон погиб; королевской семье по прибытии оказали куда более прохладный прием, нежели во время предыдущего посещения острова. Сицилийцы к этому моменту успели слишком хорошо узнать своих повелителей и отлично понимали, что король видит в их острове только охотничий заповедник и случайное пристанище. В Палатинской капелле в Палермо он даже уничтожил несколько великолепных мозаик XII в. просто-напросто для того, чтобы сделать удобнее вход в здание. Более того, все главные посты администрации заняли неаполитанцы и многие местные жители — особенно молодые люди из знатных семейств — оказались не у дел. В подобной ситуации французы, вторгшись на остров, встретили бы весьма незначительное сопротивление.

Однако в действительности все вышло иначе. Во-первых, Фердинанд пригласил британцев оборонять остров (что было вполне логично: они делали это и без его просьб), и Мессинский пролив теперь постоянно патрулировался английскими канонерскими лодками. Во-вторых, англичане взяли на себя куда больше, нежели защиту Сицилии: теперь они стали хозяевами острова (хотя и не являлись ими формально); здесь находилось 17 000 солдат и размещалось примерно 30 консулов и вице-консулов. Сицилия также получала непосредственно от Британии финансовую помощь, не говоря уже о ряде больших займов и обилии частных инвестиций; легко можно вообразить, какой импульс это все дало сицилийской экономике, ранее пребывавшей в застое. [315] Англофильство достигло такой степени, что франты в Палермо предпочитали говорить на сицилийском диалекте с английским акцентом.

Британское влияние усилилось еще более после 1811 г., когда главнокомандующий войск в Средиземноморье лорд Уильям Кэвендиш-Бентинк получил дополнительное назначение в качестве посла при дворе обеих Сицилий. Хотя Бентинку исполнилось всего 37 лет, он уже имел опыт службы в качестве губернатора Мадраса и впоследствии принимал участие в Пиренейской войне. Способный и энергичный, он вскоре сделался фактическим правителем острова, предприняв ряд решительных структурных изменений. Ранее в том же году король арестовал и депортировал пять человек из числа главных своих противников — участников Сицилийской ассамблеи; теперь, угрожая отозвать свою армию и приостановить выплату субсидии, Бентинк вынудил Фердинанда возвратить их на прежние места и заменить его министерство, по большей части состоявшее из неаполитанцев, на более либеральное, в которое вошли трое из депортированных. В 1812 г. он ввел либеральную конституцию, составленную по образцу британской. Вскоре Бентинк пошел еще дальше: королева Мария Каролина, которая мешала ему как могла и тем самым неизмеримо затрудняла выполнение его задач, внезапно узнала, что изгнана с острова. Неудивительно, что она называла его диким животным — una bestia feroce.

Хотя папе Пию VII не разрешили самому провести церемонию, он получил приглашение на коронацию Наполеона в Париже — приглашение, которое он не мог проигнорировать. В последовавшие годы, однако, отношения между папой и императором постоянно ухудшались. Наполеон занял имеющие важнейшее значение порты Чивитавеккья и Остия, а к началу 1808 г. — к тому моменту Папская область лишь формально не принадлежала французам, полностью завладевшим ею, — армия императора вошла в Рим и оккупировала замок Сан-Анджело. Наконец 17 мая 1809 г. император, находившийся в замке Шенбрунн в Вене, издал декрет, объявлявший об аннексии им Рима. Говорят, что, узнав эту новость, папа пробормотал: «Cosummatum est!» [316] Свершилось! (лат.) 10 июня папское знамя, обычно развевавшееся над замком, сменили на триколор — и захватчики Священного города были формально отлучены от церкви.

Папа проявил осторожность и не упомянул императора по имени, но все же предпринял смелый шаг, и воздаяние не замедлило совершиться. Ночью 5 июля его арестовали и доставили странным, кружным путем через Гренобль, Баланс и Ниццу в Савону. Здесь он оставался три года, пока его, жестоко страдающего от лихорадки (он даже соборовался), скорее мертвого, чем живого, не доставили в закрытой карете в Фонтенбло. В отличие от своего предшественника, скончавшегося во Франции в изгнании, ему суждено было возвратиться в Рим в мае 1814 г. Он прожил до 1823 г.; к этому времени христианский мир принял совершенно иной вид по сравнению с тем, каким знал его папа в ранние годы своего понтификата.

Осенью 1807 г., когда португальцы отказались закрыть свои порты для британских торговых кораблей, Наполеон отправил генерала Жюно — с которым мы уже встречались во время венецианских событий, происходивших десять лет назад, — с армией численностью 30 000 человек, дабы тот пересек Испанию и вторгся в Португалию. Португальская королевская семья тотчас бежала в Бразилию, оставив страну французам. Затем большая часть армии вторжения двинулась в северную Испанию. Тем временем Наполеон послал своего зятя, блистательного кавалерийского генерала Иоахима Мюрата, дабы тот занял Мадрид и привез испанского короля Карла IV и его сына Фердинанда к нему в Байонну. Там 5 мая 1808 г. они отреклись от права на трон; в обмен на это Наполеон пообещал, что Испания непременно останется независимой страной, где будет господствовать римско-католическая церковь, но власть в ней получит тот, чье имя он вскоре назовет. Через короткое время он сделал это: оказалось, что на трон должен взойти его брат Жозеф. Но правление Жозефа было обречено, даже не успев начаться. 2 мая жители Мадрида восстали против интервентов.