Курт Зелигманн - История магии и оккультизма

Полководцам приходилось постоянно быть начеку: ведь любое неблагоприятное знамение могло посеять панику в рядах войска. В IV веке до н. э., когда Тимофей готовил к отправке в поход союзный аттический флот, какой-то воин чихнул, и все дело застопорилось. Воины наотрез отказались садиться на корабли. Тимофей рассмеялся — хотя едва ли на душе у него было весело — и спросил: «Что это за знамение, если от него всего-навсего чихнул один человек?»*. Агафокл (361 — 289 гг. до н. э.), отправляясь в опасную экспедицию в Ливию, взял с собой «счастливых сов» — священных птиц Афины Паллады. Увидев, что воины перед битвой удручены и подавленны, он выпустил птиц. Совы уселись на щиты и шлемы воинов, и боевой дух вернулся к ним. По сей день во время религиозных шествий в Южной Италии выпускают на волю голубей. Этот обычай напрямую восходит к древней традиции гадания по полету птиц.

Знамениями божественной воли считались также необычные явления, происходившие в храмах. Если пропадало священное оружие, если статуя божества потела, если двери храма сами по себе распахивались и т. д., все это считалось дурными предвестиями. Не исключено, что к этим «чудесам» прикладывали руку сами жрецы, когда хотели повлиять на общественное мнение. Единственная в своем роде книга, приписываемая Герону Александрийскому (II в. н. э.), поясняет, что такие чудеса можно было творить при помощи различных механических приспособлений. Капли ароматических масел под давлением теплого воздуха стекали с рук бронзовых статуй и падали на огонь алтаря. Когда распахивали двери храма, водяной сифон производил таинственные трубные звуки. Когда перед дверью храма зажигали огонь, воздух в пустотелом алтаре нагревался и, расширяясь, выталкивал капли воды из соединенного с алтарем сосуда в подвешенное на веревке ведро. Ведро опускалось, приводя в движение стержни, соединенные со створками двери, и дверь открывалась. Разумеется, весь этот механизм был тщательно скрыт от зрителей.

Однако не следует полагать, будто все магические операции в древности были рассчитаны исключительно на то, чтобы обманывать доверчивых простаков. Даже самые рьяные проповедники новорожденной христианской религии не сомневались в сверхъестественной силе эллинистических богов и демонов, хотя и осуждали проявления этой силы как дьявольские искушения. Религия у древних греков — как и у всех прочих народов — тесно переплеталась с магией. Рассматривая магические обряды греков, мы в первую очередь должны задаваться вопросом, какова была этическая подоплека каждого из таких ритуалов. И если эти магические действия никому не наносили вреда или, по меньшей мере, имели какое-то моральное оправдание, то мы не вправе судить их слишком строго. Подавляющее большинство магов и жрецов искренне верили в то, что проповедовали. Конечно, многие жрецы оракулов могли воздействовать на медиума — пифию — путем внушения. Но весьма вероятно, что они делали это бессознательно, о чем свидетельствуют опыты современных исследователей оккультных феноменов. В наши дни даже скептики не сомневаются в том, что предчувствия и ясновидение действительно существуют. А в эпоху, когда подобные феномены были общепризнанной частью культуры, они наверняка происходили даже с большей легкостью, чем ныне. Убежденные в том, что прорицание возможно, греки активно стремились воспользоваться этой возможностью. Правда, непонятно, какую пользу они могли из нее извлечь: ведь столь же твердо эллины были уверены, что судьбы не избежишь. Возможно, кое-кто из них в конце концов склонялся к мнению, выраженному греко-сирийским мыслителем Ямвлихом: «Лучше не заглядывать в грядущее и смиренно ожидать превратностей судьбы». Однако люди продолжали вопрошать о будущем. Именно Ямвлиху, невзирая на приведенное высказывание, приписывается изобретение алектромантии — гадания по поведению птиц. Совершив подготовительные магические обряды, следовало написать на песке буквы алфавита и рассыпать по ним ровным слоем горсть пшеницы или ячменя. Затем гадающий замечал буквы, с которых птица склевывала зерно, записывал их в том же порядке и пытался обнаружить скрытый смысл в полученных таким образом словах.

Ценность предвидения убежденно отстаивал Птолемей — великий астроном и астролог, современник Ямвлиха. Этой теме посвящена глава «О влиянии звезд» в его знаменитом астрологическом трактате «Тетрабиблос» («Четверокнижие»). Вообще, — заявляет Птолемей, — благо в том, чтобы владеть знанием человеческим и божественным и радоваться этому знанию. Конечно, предвидение будущего на самом деле не приносит ни славы, ни богатства; однако в этом искусство предсказания ничем не отличается от всех прочих искусств. Непредвиденные события повергают нас в ужас или, по меньшей мере, нарушают спокойствие духа; но если мы предупреждены о грядущей судьбе, то можем ожидать будущего со спокойным достоинством.

Не все события человеческой жизни совершаются по воле богов, и не все они неизбежны; наконец, не все они определяются единой и неумолимой судьбой, ибо кроме судьбы, существуют также природные явления. Человек подвержен не только тем катастрофам, что предопределены его собственной личностью, но и тем, что проистекают от общих причин — мора, наводнения или пожара, жертвами которых становятся целые толпы. Такие происшествия следует объяснять отсутствием каких-либо небесных влияний, которые могли бы предотвратить их. Тот, кто занимается предсказанием будущего, должен прорицать лишь те события, которые относятся к сфере естественной причинности. Все эти тонкости, подробно рассматриваемые Птолемеем, — несомненный продукт позднегреческой философской мысли. Первоначально греки относились к астрологии совсем иначе, ибо размеренное движение небесных тел наводило, скорее, на мысли о математической точности событий и неотвратимости судьбы.

Астрология не была греческим изобретением. Более того, греки познакомились с ней довольно поздно, лишь благодаря Александру Македонскому, принесшему астрологические знания из Вавилона и Египта. Однако она очень быстро завоевала огромную популярность. Эллины не только старательно записывали время рождения детей, в котором заключалось важное астрологическое значение, но и основывали на толковании гороскопов все ответственные решения. Халдейские астрологи, поселившиеся в Афинах, пользовались славой и почетом. Вавилонянин Берос основал астрологическую школу на острове Кос. Уважение к нему было так велико, что в афинском гимнасии установили статую Бероса с золотой лирой — символом божественного дара пророчества.

Обойдя всю землю в поисках своей дочери Коры, богиня земли Деметра в конце концов встретилась с ней в городе Элевсины. В память об этом счастливом событии Деметра основала здесь тайный культ и посвятила в свои мистерии городских старейшин. Посвященным мог стать только порядочный гражданин и мудрый человек. Во всяком случае, так гласит легенда о происхождении и предназначении культа Деметры. Обряды Элевсинских мистерий содержали в себе тайный магический смысл, строго охранявшийся от посторонних. Схожие секретные культы существовали и в других греческих городах, однако Элевсинские мистерии пользовались самым глубоким уважением. Культ этот сохранялся даже в первые века христианской эры. Ни бесчисленные превратности истории Эллады, ни кровавые войны не затронули великую тайну Элевсин. Посвящение в мистерии Деметры одновременно заключало в себе обещание неземного блаженства. Из гомеровского гимна к Деметре мы узнаем, что означало для эллина эта посвящение: «Счастлив тот из земных мужей, кто видел эти таинства; но непосвященный и не принимающий в них участия никогда не имеет доброго жребия после смерти, но пребывает во мраке и тоске»*. Итак, Элевсинские мистерии даровали надежду на более счастливую загробную жизнь, чем та, что ожидала простого смертного.