Игорь Дьяконов - Предыстория армянского народа (история Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э.: хурриты, лувийцы, протоармяне)

Е. А. Бокарев, Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков, Махачкала, 1961, стр. 18.

Об анатолийских языках см. В. В. Иванов, Хеттский язык, М., 1963, стр. 8 и сл.

А. Кammеnhubеr, Zuг Stellung des Hethltisch-Luvischen innerhalb der indogermanischen Gemeinspraclie, «Zeltschrift für vergl. Sprachforscliung begr. von A. Kuhn», NF, 77, 1/2,1961, стр. 33.

Т. В. Гамкрелидзе, «Хеттские языки» и вопрос о переселении в Малую Азию индоевропейских племен, «Труды Института языкознания АН Груз. ССР», Серия восточных языков, VI, Тбилиси, 1957, стр. 35-54; Е. Sоmmer, Hethiter und Hethitisch, Stuttgart. 1947. Очень шаткими представляются доводы, исходящие из заимствования хеттами вавилонской разновидности клинописи, различных особенностей администрации и культуры вавилонского происхождения, например вавилонской системы учений о гаданиях, и т.п. Очевидно, что все это не могло быть заимствовано движущимися племенными массами, но лишь тогда, когда мигрировавшие племена окончательно перешли к оседлости и поднялись в своем развитии до уровня государственности. Можно привести и некоторые соображения географического порядка: для продвижения племенных масс через Кавказ мыслимы три пути — 1) по Черноморскому побережью, 2) через перевалы Большого Кавказа, прежде всего — Дарьял, 3) через Дагестан, вдоль Каспийского моря. Очевидно, что движущиеся через Кавказ племена не могли быть земледельческими, так как для них массовые переселения на дальние расстояния через области, недоступные для земледелия, не характерны. Вряд ли индоевропейские племена Северного Причерноморья конца III тыс. до н.э. могли быть и всего лишь охотниками и собирателями — по лингвистическим данным этот этап был для них пройденным еще в эпоху праиндоевропейской языковой общности. Следовательно, передвигающиеся племена должны были быть скотоводами. Но в таком случае путь по Черноморскому побережью исключается: в те времена, и даже много позже, все склоны гор до самой береговой полосы, — узкой, каменистой и трудной для хождения, — были покрыты густым субтропическим лесом. Трудно представить себе проход больших скотоводческих масс и через Дарьял: верховая езда еще не применялась, и там, где впоследствии могли проскакивать быстрые конные отряды кочующих всадников, вряд ли могли беспрепятственно двигаться многочисленные примитивные повозки, коровы и овцы и обозы с женщинами и детьми; к тому же перевалы здесь легко могли быть оборонены горцами. Иное дело прикаспийский путь, с широкой холмисто-степной прибрежной полосой. Однако скотоводы, шедшие этим путем, вряд ли могли попасть в Малую Азию: для них естественно было бы задержаться в Азербайджане или Иране. Между тем следов пребывания носителей анатолийских языков восточнее Армянского нагорья нет. В пользу восточного происхождения анатолийцев приводится еще хеттский рируальный текст, согласно которому солнечный бог выходит из моря; отсюда заключают, что хетты когда-то жили на западном побережье Каспийского моря. Но это с тем же успехом могло бы быть и западное побережье Черного моря.

A. Goetze. Kleinasien, 2 Ausg., München. 1957, стр. 34 и сл., 41 и сл. Однако Т. В. Гамкрелидзе, ук. соч., стр. 49-54, склонен датировать появление носителей анатолийских языков в Малой Азии несколько более ранним временем.

В пользу западного пути проникновения анатолийских языков в Малую Азию говорит и тот факт, что к этой группе языков принадлежал, как показал В. В. Шеворошкин, и карийский язык (Карийский вопрос, «Вопросы языкознания», 1962, № 5, стр. 97 сл.; О хетто-лувийском характере карийского языка, там же, № 3, стр. 83, сл.), между тем, традиция древности считала каров пришельцами с островов Эгейского моря; по некоторым данным, к той же группе языков принадлежал и загадочный язык нерасшифрованного минойского письма типа «линейный А» на о. Крит.

Точная локализация лувийских племен зависит от отождествления важнейшей из лувийских областей — Арцавы, сильного царства или объединения царств, нередко боровшегося с Хеттской державой (по Э. Форреру — юг и юго-восток полуострова, по А. Гётце — юго-западно-центральная его часть, по О. Р. Гэрни и Дж. Гарстангу — западная; последнему отождествлению, вообще говоря убедительному, противоречит факт принадлежности лидийского языка, распространенного здесь в I тыс., по-видимому, не к юго-восточной, а к северо-западной группе анатолийских. Лувийские собственные имена во II тыс. прослеживаются на восток до долины верхнего Евфрата.

Локализация страны Пала на крайнем севере Малой Азии, в Пафлагонии (А. Гётце), представляется менее вероятной. Однако, поскольку палайские культы были связаны с добычей серебра, возможно, что территория палайцев доходила до верховьев рек Лика и Чороха, где имелась серебряная руда.

Хотя основной словарный запас и грамматика хеттского языка несомненно индоевропейские, тем не менее хаттский оказал очень глубокое влияние на этот язык, в особенности в области фонетики и словаря.

Это были: язык лидян в центре западного побережья, язык каров между лидянами и ликийцами (северо-западной подгруппы), язык ликийцев на юго-западе (близкий лувийскому), «хеттский иероглифический» (и другие диалекты лувийского) в юго-восточной части полуострова и в Северной Сирии.

Он появился, видимо, на нагорьях Ирана в первой четверти II тыс. до н.э. Ко времени создания Митанийского государства (XVI в. до н.э.) индоиранский элемент уже вымирал, хотя среди хурритской знати еще даваливсь индоиранские собственные имена. См. A. Kammenhuber. Hippologia hethitica, Wiesbaden, 1961, стр. 16-17.

А. Кammеnhubеr, ук. соч. Там же анализ всех данных об индоиранцах на Ближнем Востоке, стр. 15-21.

Э. Форрером высказывалось предположение о возможности отождествления его носителей с «племенем Мáнда» ( умман-манда), упоминаемым в хеттских текстах, но убедительных оснований для этого не приведено. Е. Forrer. Die acht Sprachen dor Boghazköi-inschriften, Wien, 1919.

Его относили либо к диалектам индоиранского языка-основы до разделения последнего на индийскую (индоарийскую) и иранскую подгруппы, либо к индоарийской подгруппе. В настоящее время выдвинута гипотеза, что этот так называемый «месопотамско-арийский», или «западно-индоиранский» язык принадлежал к особой подгруппе, отличной как от иранской, так и от индийской, но данных в подкрепление этой гипотезы пока мало.

Через Кавказ из древней родины индоевропейцев (что в данном случае возможно, особенно если речь идет о пути через Дагестан, тем более, что число «западных индоиранцев» вряд ли было большим) или из Средней Азии, в ходе продвижения племен «арья» в Иран и Индию? А. Камменхубер (Hippologia hethitica, стр. 17) приводит убедительные соображения в пользу того, что индоиранские племена, о которых идет речь, не дошли далее нагорий Ирана и Армении, а в Месопотамию проникли не они, а лишь группы хурритов, еще в горах включившие в себя некоторый индоевропейский элемент. Возможно, что из этого языка в урартский проникли такие слова, как арциби«орел(?)» (др.-армянск. арцуи; слово известно также в грузинском — арциви— и в горских языках, общенахско-дагест. *-ардзив), мари«знатный (чечен. майра«муж») и ср. др.-инд. рджипья‑, марья‑.