Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций

Сменив таким образом собеседника, мы меняем и свое отношение к тексту, так сказать перспективу его изучения. Слова, обращенные умирающим отцом к своим детям, исчезают либо уходят на второй план. На авансцену же выходит сам летописец, обращающийся к своей аудитории. О чем же он говорит ей ?

И здесь, пожалуй, один из самых сложных вопросов состоит в следующем, как воспринимали современники то состояние, которое нынешние историки характеризуют как период феодальной раздробленности, удельный период, время самостоятельных княжеств или суверенных феодальных земель? Парадокс ведь заключается в том, что ни у кого ни из наших предков, ни из наших современников судя по всему, не возникает никаких сомнений, что Русь как единое целое даже в таком лоскутном состоянии как-то умудряется сохраняться. Мало того, именно в период раздробленности процессы этнической и культурной консолидации явно нарастают, вплоть до того, что

в XIII–XIV вв. замечается постепенная нивелировка диалектных особенностей [севера и юга русских земель, установленных А. А. Зализняком для XI–XII вв.] на основе активного взаимодействия с соседними (прежде всего, суздальскими) диалектами [41] Янин В.Л. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1990. Кн. 1. С. 10. …

Любопытно, что в младшем изводе Новгородской первой летописи наряду с только что приведенным сообщением [42] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов//Пол-ное собрание русских летописей. М., 2000. Т. III. С. 181. Здесь и далее ссылка на это издание. есть запись, противоречащая ему. Она включена в перечень киевских князей под 989 г., составленный, видимо, в Новгороде в середине XII в.:

«…И преставися Ярославъ, и осташася 3 сынове его: вятшии Изяславъ, а среднии Святославъ, меншии Всеволод. И разделиша землю, и взя болшии Изяславъ Кыевъ и Новъгород и иныи городы многы киевьскыя во пределех; а Святославъ Черниговъ и всю страну въсточную и до Мурома; а Всеволод Переяславль, Ростовъ, Суздаль, Белоозеро, Поволожье» [43] Новгородская первая летопись. С. 160; ср.: с. 469 (статья, предшествующая Комиссионному списку). .

Как видим, здесь число сыновей Ярослава сокращено с пяти до трех; раздел производит не Ярослав, а сами его наследники; наконец, делятся не грады, а земля. В определенном смысле, сообщение Новгородской первой летописи о разделе Русской земли самими сыновьями Ярослава может быть соотнесено с уже знакомым нам известием о Любечском съезде:

«…Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: «Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк — Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир — Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав — Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду — Владимир, Ростиславичам же: Володарю — Перемышль, Васильку — Теребовль». И на том целовали крест: «Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной». Сказали все: «Да будет против того крест честной и вся земля Русская». И, попрощавшись, пошли восвояси» [44] Лаврентьевская летопись

И в этом сообщении братья как будто по своей инициативе делят Русскую землю: завещание Ярослава даже не упоминается, речь идет только об отчине своей. Так что, на первый взгляд, подобные изменения могут показаться незначительными: по сути дела, с точки зрения современного исследователя, они практически ничего не меняют. Однако для летописца они могли носить (и, скорее всего, носили) принципиальный характер. Нужно было иметь достаточные основания для того, чтобы отредактировать текст своего предшественника (сохранив при этом оригинальное известие). Как подчеркнул А. А. Гиппиус, обративший внимание на странное сообщение,

«…реальная историческая ситуация здесь явно искажена… и составитель перечня князей не мог не знать об этом» [45] Гиппиус А. А. Ярославичи и сыновья Ноя в Повести временных лет //Балканские чтения 3: Лингво-этнокультурная история Балкан и Восточной Европы. Тезисы и материалы симпозиума. М., 1994. С. 136. .

Оставим за скобками вопрос о том, возможно ли в принципе существование источника, который бы явно не искажал историческую ситуацию. К тому же, сокращение числа братьев, к которым обращается Ярослав, может и не восприниматься как искажение реальности. Во всяком случае, именно так понял такую замену В. О. Ключевский. Он обратил внимание на один из вариантов Сказания о Борисе и Глебе, в котором также упоминаются лишь три наследника Ярослава:

«…И яко приближася время ко Господу отшествия его, призва [Ярослав] сыны своа и рече им:…Чядя моя — Изяславе, Святославе и Всеволоде — послушаите мене отца вашего. Имеите мир межу собою. И Бог будет в вас и покорит вам противныя ваша. И будете мирно живуще. Аще ли в ненависти и распри боудите живущи, то сами погибните и погубите землю отец и дед своих, юже сблюдоша трудом великим и тако погибнет память ваша. Но пребываите мирно, послушающе брат брата по глаголу Господню: Сиа заповедую вам. Да любите друг друга! И сиа изрек и предасть блаженную душу в руци Божии в лето 6562 [1054 г.] [46] Сказание о Борисе и Глебе: Вариант 22//Revelli G. Monumenti litterari su Boris e Gleb: Литературные памятники о Борисе и Глебе. Genova, 1993. S. 457.

Однако вывод, к которому пришел великий русский историк, радикально отличался от заключения А. А. Гиппиуса:

«…В сказании о Борисе и Глебе уже известного нам монаха Иакова читаем, что Ярослав оставил наследниками и преемниками своего престола не всех пятерых своих сыновей, а только троих старших. Это известная норма родовых отношений, ставшая потом одной из основ местничества. По этой норме в сложной семье, состоящей из братьев с их семействами, т. е. из дядей и племянников, первое, властное поколение состоит только из трех старших братьев, а остальные, младшие братья отодвигаются во второе, подвластное поколение, приравниваются к племянникам: по местническому счету старший племянник четвертому дяде в версту, причем в числе дядей считался и отец племянника. Потом летописец, рассказав о смерти третьего Ярославича Всеволода, вспомнил, что Ярослав, любя его больше других своих сыновей, говорил ему перед смертью:…Если бог даст тебе принять власть стола моего после своих братьев с правдою, а не с насилием, то, когда придет к тебе смерть, вели положить себя, где я буду лежать, подле моего гроба. Итак, Ярослав отчетливо представлял себе порядок, какому после него будут следовать его сыновья в занятии киевского стола: это порядок по очереди старшинства» [47] КлючевскийВ. О. Соч.: В 9 т. Т. 1: Курс русской истории. Ч. 1. С. 182–183. .