Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Всплеск поездок русских студентов в Германию в начале XIX в., когда среди них находилась целая плеяда замечательных общественных деятелей, вызывал интерес в историографии еще с начала XX века. «Русским гёттингенцам» посвятили статьи В. М. Истрин и Е. И. Тарасов [61] Истрин В. М. Русские студенты в Гёттингене в 1802—04 гг. (по материалам архива братьев Туршеневых) // ЖМНП. 1910. № 7. С. 80—144; Тарасов Е. И. Русские «гёттингенцы» первой четверти XIX века и влияние их на развитие либерализма в России // Голос минувшего. 1914, N2 7. С. 197–215. . Последняя работа являлась ответом на неудачную в концептуальном отношении книгу М. Вишницера «Гёттингенский университет и развитие либеральных идей в России первой четверти XIX в.» [62] Wischnitzer М. Die Universität Göttingen und die Entwaldung der liberalen Ideen in Rußland im ersten Viertel des 19. Jh. Berlin, 1907. , ошибки которой на новом этапе немецкой историографии были исправлены Р. Лауером, написавшем ряд статей о представителях той же гёттингенской студенческой среды — А. И. Тургеневе, А. С. Кайсарове и др. [63] Lauer R. A. S. Kaisarov in Göttingen. Zu den russischen Beziehungen der Universität Göttingen am Anfang des 19. Jahrhunderts // Göttunger Jahrbuch, 1971. S. 131–149; Lauer R. Die Beziehungen der Göttinger Universität zu Rußland // Göttinger Jahrbuch. 1973- S. 219–241; Lauer R. Wilhelm von Freygang — ein Peterburger in Göttingen // Die Welt der Slaven. 1973. S. 254–268. Назовем и несколько работ (как с немецкой, так и с российской стороны), характеризующих мировоззрение русских студентов в Берлинском университете 1830—1840-х гг., которое привлекало внимание исследователей жизни и творчества Т. Н. Грановского, Н. В. Станкевича, И. С. Тургенева [64] Левандовский А. А. Т. Н. Грановский и его время. М., 1989; I. S. Turgenew und Deutschland. Berlin, 1965; Манн Ю. В. Николай Станкевич и его друзья в Берлине // Zeitschrift für Slavistik. 1987. Bd. 32. № 4. S. 510–519; Carli G. Russische Reisende und Studiosi in Berlin. Mitte bis Ende der 30er Jahre des 19. Jahrhunderts // Zeitschrift für Slavistik. 1987. Bd. 32. № 4. S. 539–545. . Недавно вышедший труд Ф. А. Петрова дополняет эти исследования, анализируя биографии будущих профессоров российских университетов, учившихся в Берлине и других немецких городах одновременно с Грановским и Станкевичем, и показывая влияние представителей немецкой науки на их дальнейшую ученую деятельность [65] Петров Ф. A. Формирование системы университетского образования в России. Т. 4. Российские университеты и люди 1840-х гг. Ч. l: Профессура. М., 2003. .

Надо сказать, что далеко не все работы в освещении учебы русских студентов за границей строго следуют биографическому жанру. Так, современные историки показывают новые подходы к данной теме с точки зрения интеллектуальной истории [66] Berelowitsch W. A. Ja. Polenow à l’université de Strasbourg (1762–1766): l’identité naissante d’un intellectuel // Cahiers du Monde Russe. Vol. 43 (2002). Nr. 2–3. P. 295–320. , истории образовательных путешествий по Европе [67] Бекасова A. В. Из истории русско-голландских научных связей в XVIII веке // Науковедение. 2001. № 1. С. 159–170. 7, дворянской благотворительности как одной из движущих сторон студенческих поездок [68] Демская A.A. История одного забытого завещания // Памятники культуры: Новые открытия: Ежегодник РАН 1990. М., 1992. С. 34–48. .

В отдельную группу работ следует отнести составлявшиеся историками указатели по русским студентам в отдельных немецких университетах. На необходимость появления таких указателей впервые обратил внимание еще в 1950-е гг. П. Н. Берков в одной из ранних работ по истории русско-немецких культурных связей XVIII в. [69] Berkov Р. N. Deutsch-russische kulturelle Beziehungen im 18. Jahrhundert // Die deutsch-russische Begegnung und Leonard Euler. Beiträge zu den Beziehungen der deutschen und der russischen Wissenschaft und Kultur im 18. Jahrhundert. Berlin, 1958. S. 80. . Его поддержал затем такой крупный исследователь этой темы как Э. Амбургер, посвятивший целую главу своей известной монографии о русско-немецких отношениях обзору студенческих поездок из России в немецкие университеты, хотя, к сожалению, без всякой претензии на полноту [70] Amburger E. Beiträge zur Geschichte der deutsch-russischen kulturellen Beziehungen. Giessen, 1961. S. 214–232. . За последние полвека в зарубежной историографии появилось несколько таких указателей, составленных по матрикулам различных университетов: «Русские студенты в Лейдене в XVIII веке» (Н. Ханс), «Указатель студентов из России, записанных в матрикулы Гёттингенского университета. 1800–1825» (X. Морманн), «Студенты из Российской империи в Страсбургском университете XVIII века» (Ю. Фос) [71] HansN. Russian Students at Leyden in the 18th Century // The Slavonic Review. Vol. 35 (1956/57). P. 551–562; Mohrmann H. Studien über russisch-deutsche Begegnungen in der Wirtschaftwissenschaft (1750–1825). Berlin, 1959. S. 120–130; Voss 7. Les étudiants de l’Empire russe à l’université de Strasbourg au XVIII siècle // Deutsch-russische Beziehungen im 18. Jahrhundert. Kultur, Wissenschaft und Diplomatie / Hrsg. von K. Grau, S. Karp, J. Voss. Wiesbaden, 1997. S. 351–371. В отечественной историографии матрикулы немецких университетов как исторический источник в предыдущие десятилетия практически не использовались. Плодотворность обращения к ним, однако, показала совсем недавняя книга, посвященная российским связям с Кёнигсбергским университетом: Костяшов Ю.В., Кретинин Г. В. Петровское начало: Кёнигсбергский университет и российское просвещение в XVIII в. Калининград, 1999 (к ее тексту приложен биографический указатель русских студентов в Кёнигсберге в XVIII веке, составленный по матрикулам). . Главным недостатком этих работ, не говоря уже о многочисленных ошибках в написании фамилий, служит то, что зарубежные историки слабо отдавали себе отчет в том, на основании какого критерия нужно отбирать русских студентов. Так, в работе Ю. Фоса к ним отнесен названный «первым русским студентом в Страсбурге» некий Heinricus V. Comes Ruthenus, однако, как выясняется из записи в другом матрикулярном списке, это граф Священной Римской империи, «господарь Плавии», не имеющий к России никакого отношения; указатель же X. Морманна на 90 % состоит из прибалтийских студентов, при этом некоторые русские имена в нем почему-то пропущены. Составлять полный массив данных на базе этих работ без их дополнения и исправления невозможно, поэтому в нашем исследовании они использовались лишь для проверки полноты собственных списков.

И все же одну сводную работу в зарубежной историографии стоит выделить особо — это указатель Д. Олянчина, посвященный «русско-украинским» студентам в немецких школах [72] Oljančyn D. Aus Kultur- und Geistleben der Ukraine. Schule und Bildung. Anhang Reussische-ukrainische Studenten im Abendlande (Verzeichnisse aus dem 16. bis 18. Jahrhundert) // Kyrios. Vierteljahresschrift für Kirchen- und Geistesgeschichte Osteuropas. Bd. 2. Königsberg; Berlin, 1937. S. 265–278,350—366. . Автор привел несколько сотен имен таких студентов, не ограничившись только университетами, но исследовав списки всех немецких училищ, включая коллегии и гимназии, с XVI по XVIII столетие, причем (сходно с нашим подходом) добавил к ним и Лейденский университет. Интересуясь, главным образом, малороссами, выделяемыми им согласно критерию самоиндентификации страны, который описан нами выше, автор обращал внимание на всех тех, кто писал о себе как Ruthenus, Uthuanus и Ucraino-Polonus и т. п. (при этом, впрочем, опуская все немецкие фамилии). Кроме того, автор часто включал в указатель и великорусских студентов и что особенно ценно, работал не только с опубликованными, но и с неопубликованными, хранящимися в университетских архивах матрикулами. Проверка списков Олянчина по материалам университетских архивов в Галле и Иене в ходе выполнения нашего исследования доказала высокое качество их составления, хотя и в них выявились отдельные пропуски и ошибки.