Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Итак, из учившихся в Лейдене в 1770—1780-е гг. русских дворян вышла большая плеяда блестящих государственных сановников и вельмож, что говорило об успехе предложенной модели обучения, в которой пребывание в университете в течение нескольких лет с его ежедневными интенсивными занятиями, слушанием лекций и чтением книг сочеталось затем с типичным для русского дворянства «большим путешествием» по Европе [355] См. подробнее: Berelowitsch W. La France dans le «Grand Tour» des nobles russes au cours de la seconde moitié du XVIII siècle // Cahiers du monde russe et sovietique. 1993- Vol. 34. P. 193. . Прямое обсуждение такой образовательной модели мы находим в написанном в 1786 г. письме графа К. Г. Разумовского: рассматривая план путешествия своего младшего сына Ивана, отец полагал, что тому, прежде чем ехать в Париж, необходимо «сделаться сущим студентом в каком ни есть месте в Германии или в Швейцарии, по малой мере года на два или на три» и стать сперва «в немецком степенном училище педантом», а затем уже приобрести навыки жизни в свете, которые дает общение с французской культурой; причем поскольку «в немецкой земле все делается с прилежностью и основанием, то и выйдет по необходимости в таком месте, что голова его будет гораздо лучше меблирована и полновеснее, и не великий ветер в разные стороны швырять ее станет» [356] Васильчиков А. А. Семейство Разумовских. Т. 2. СПб., 1880. С. 218–219. . Таким образом, сочетание университетской науки и светской образованности являлось одной из программных установок при обучении элиты русского дворянства во второй половине XVIII в. и приносило, как мы убедились, превосходные результаты.

После блестящих 1770-х гг. вклад Лейденского университета в общий поток русских студентов стал падать. Уже в 1774 г., когда в Лейден на медицинский факультет из Петербургской академии наук были посланы трое студентов, будущие академики-естествоиспытатели В. Ф. Зуев, Н. Я. Озерецковский и Н. П. Соколов, они через год по собственной просьбе перенесли занятия в Страсбургский университет, что было знаком заката лейденской медицинской школы. Замечательной чертой этой новой академической командировки, в целом повторявшей по своей организации многие предыдущие, было дифференцированное назначение жалования студентам в зависимости от их успехов: Озерецковскому и Зуеву оно было определено в 315 рублей, а Соколову — в 350 рублей «в рассуждение отличного его поведения и больших пред прочими своими товарищами в науке успехов». Рекомендацию к отправке за границу названным студентам дал академик П. С. Паллас, который засвидетельствовал перед комиссией Академии наук, что выбранные студенты «подают всякую надежду сделаться со временем надлежаще учеными людьми, если они для продолжения их учения посланы будут по примеру прочих студентов, отправляемых от Академии для наук в иностранные университеты» [357] Осипов В. И. Русские студенты Петербургской Академии в немецких университетах в XVHI веке // Памятники культуры: Новые открытия: Ежегодник РАН. 1996. М., 1998. С. 22. .

Еще одна командировка в Лейден на медицинский факультет состоялась в 1779 г.: из Московского университета по ордеру его кураторов И. И. Шувалова и М. М. Хераскова туда направили Ф. К. Курику и Ф. Г. Политковского, которые, защитив здесь докторские диссертации, по возвращении в Москву получили места профессоров университета. В том же году в Лейдене оказался и в будущем известный врач Д. С. Самойлович, до этого обучавшийся во Франции [358] См.: Бородий Н. К. Д. С. Самойлович (1742–1805). М., 1985- . Наконец, последние командировки в Лейден были опять связаны с Московским университетом, который послал туда в 1786 г. студентов-медиков М. И. Багрянского и И. И. Оршаво-Чижевского, а в 1788 г. М. И. Невзорова и В. Я. Колокольникова. Все эти студенты в Москве были тесно связаны с кружком Новикова, а об их командировании позаботился куратор университета и друг Новикова М. М. Херасков. Во время путешествия по Европе помимо собственно учебы они, видимо, должны были исполнить и ряд масонских поручений.

Невзоров и Колокольников были последними русскими студентами, записавшимися в матрикулы Лейденского университета, влияние которого окончилось с началом эпохи Французской революции. В ходе революционных потрясений в Голландии, резко уменьшивших поступление студентов в Лейден, университет утратил свое былое международное значение, которое в начале XIX в. уже не смог восстановить.

В ряды лидеров по числу русских студентов в екатерининскую эпоху вступил и Страсбургский университет, ставший во второй половине XVIII в. новым центром обучения русской аристократии, а также многих будущих ученых и врачей. Этому притоку способствовала не только высокая репутация университета в Европе, но наличие и здесь посредника, способного принимать и опекать студентов из России — профессора И. Д. Шёпфлина.

Особенностью вклада Страсбурга в общий поток русских студентов за границей было то, что его влияние оказалось четко ограничено достаточно коротким промежутком времени. Первый русский студент здесь появился только в 1754 г. (т. е. позже, чем в большинстве других влиятельных немецких университетов), а последние учились вплоть до закрытия университета в 1793 г. Пробуждение интереса к Страсбургскому университету совпало по времени с началом «большого путешествия» русских дворян по Европе [359] Berelowitsch W. Op. cit. P. 196. з, и это не случайно. Хотя и относясь по государственной принадлежности в XVIII в. к Фрации, Страсбург сочетал в себе элементы двух культур — французской и немецкой и, таким образом, соединял в глазах русских дворян возможность приобщения к немецкой науке с приобретением навыков французской галантности и светского поведения (не говоря уже о владении обоими языками). При этом из географически выгодно расположенного Страсбурга удобно было совершать поездки в главные центры притяжения русского дворянства за границей — Париж, Швейцарию и Италию.

Помимо университета возможности для обучения русских дворян в Страсбурге предоставляли военные школы, призванные готовить будущих офицеров: артиллерийская, конная и др. При этом сам И. Д. Шёпфлин руководил особой «дипломатической школой», в которой им преподавался широкий набор курсов по истории государств современной Европы, их взаимоотношениям между собой, государственному и международному праву. Тем самым, попадавшие в Страсбург студенты-дворяне получали то преимущество перед другими университетскими городами, что могли сочетать обучение университетским наукам, воспитание «просвещенной личности» с практической подготовкой к будущей карьере в разных областях государственной службы [360] Voss J. Les étudiants de l’Empire russe à l’université de Strasbourg au XVIII siècle // Deutsch-russische Beziehungen im 18. Jahrhundert. Kultur, Wissenschaft und Diplomatie / Hrsg. von K. Grau, S. Karp, J. Voss. Wiesbaden, 1997. S. 354. .