Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Что же касается «материала», использованного для этой вставки, то он мог быть заимствован из других эпизодов той же Повести: так, слова Василия III о родстве с Глинским («по жене моей мне племя») напоминают мотивировку, использованную великим князем для введения Глинского в «думу», созванную для составления духовной грамоты [138] Ср.: «…что ему в родстве по жене его по великой княине Елене» (ПСРЛ. Т. 43. С. 227). , а наказ князьям Бельским («о ратных делех и о земском строение» стоять «заодин») очень близок, по сути, к наставлению, данному государем своим братьям Юрию и Андрею [139] Ср.: «…и вы бы, братия моя, о земском строении, о ратных делех против недругов сына моего и своих стояли вопче» (ПСРЛ. Т. 43. С. 228). .

В среду, 3 декабря, в последний день жизни великого князя, он призвал к себе бояр — тех же, что присутствовали при составлении его духовной: князей Ивана и Василия Шуйских, М. С. Воронцова, М. Ю. Захарьина, М. В. Тучкова, кн. М. Л. Глинского, И. Ю. Шигону, П. И. Головина и дьяков М. Путятина и Ф. Мишурина. «И быша у него тогда бояре, — говорит летописец, — от третьяго часа до седмаго, и приказав им о своем сыну великом князе Иване Васильевиче и о устроении земском, и како быти и правити после его государьства» [140] Лучшее чтение — в Соф .: ПСРЛ. Т. 6. С. 272. В Пост . в окончании последней фразы — неверная разбивка текста на слова: «…како бы тии правити после его государьства» (Т. 34. С. 21). .

Текст Дубр . в этом месте явно вторичен по отношению к Соф . и Пост .: переписчик допустил механическую ошибку, пропустив в списке бояр М. Ю. Захарьина, а в заключительной фразе, видимо не разобрав одного слова, написал: «…како бы правити после его государьства» [141] ПСРЛ. Т. 43. С. 229. .

То, что указанный пропуск имени одного из бояр носил механический характер, а не выражал какой-то политической тенденции, явствует из последующего текста, который читается одинаково и в Дубр ., и в Пост./Соф .: «И поидошя от него [Василия III. — М. К .] бояре. А у него остася Михайло Юрьев [Захарьин. — М. К .] да князь Михайло Глинской, да Шигона и бышя у него до самые нощи. И приказав о своей великой княгине Елене и како ей без него быти, и как к ней бояром ходити. И о всем им приказа, как без него царству строитись» [142] ПСРЛ. Т. 34. С. 21; Т. 6. С. 272. Так же в Дубр ., за исключением написания отдельных слов («а у него оста Михайло Юрьев» и т. д.): Т. 43. С. 229. .

В заключительных эпизодах летописной Повести мы вновь находим следы редакторской правки. Так, при описании прощания Василия Ивановича с женой — великой княгиней Еленой в тексте Соф . и Пост . приведены некоторые реалистические подробности: « Ихоте [великий князь. — М. К .] ей наказывати о житье ея, но в кричанье не успе ю ни единого слова наказати . Она же не хотяще итти от него, а от вопля не преста , но отосла ея князь велики сильно , и простися с нею, и отдаст ей последнее целование свое…» [143] ПСРЛ. Т. 34. С. 22. Тот же текст в Соф . с несущественными разночтениями: Т. 6. С. 273. Все выделенные мною экспрессивные детали были исключены при изложении этого эпизода в Дубр . Взамен там появилась более короткая и сдержанная фраза: «Тогда же великая княгини не хотяше идти от него, но отсла ея князь велики, и простися с нею князь велики, и отдасть ей последнее свое целованье…» [144] ПСРЛ. Т. 43. С. 230.

Приведенный пример еще раз демонстрирует уже отмеченную нами выше редакторскую манеру составителя Дубр ., стремившегося приблизить текст «Сказания» о смерти Василия III к образцам житийного жанра [145] Наряду с приведенным здесь эпизодом, Н. С. Демкова указывает еще на передачу в той же летописи диалога Василия III с лекарем Н. Булевым как на пример характерных для составителя Дубр . приемов редактирования текста, направленных на устранение не «этикетных» деталей ( Демкова Н. С . Комментарии [к «Повести о болезни и смерти Василия III»]. С. 567). .

Некоторые подробности описания похорон великого князя, скончавшегося в ночь на 4 декабря 1533 г., различаются в Пост./ Соф . и Дубр . Так, по одной версии, распоряжение об устройстве гробницы в Архангельском соборе было отдано М. Ю. Захарьиным, по другой — боярами:

В обеих версиях (и в Пост ., и в Дубр .) можно заметить несогласованность глаголов с существительными: в первом случае с существительным множественного числа («бояре») дважды употреблен глагол («повеле») в единственном числе, во втором случае — наоборот: рядом с подлежащим в единственном числе («Михайло Юрьевич») стоит сказуемое во множественном числе («послаша»). Таким образом, обе версии сохранили следы редакционной правки. Если учесть, что согласованность глагольных форм с существительными наблюдается только в Соф ., а там все распоряжения исходят от «бояр», то можно предположить, что именно этот список сохранил первоначальный текст данного фрагмента Повести. Выше уже было отмечено особое внимание составителя Дубр . к фигуре боярина М. Ю. Захарьина, и подчеркивание его роли на похоронах великого князя является, по-видимому, еще одной вставкой, характерной для этой версии памятника.

Различается в двух версиях и список бояр и боярынь, сопровождавших великую княгиню Елену на похоронах мужа:

Трудно сказать, как выглядел этот список в первоначальной редакции Повести о смерти Василия III. Ясно, что на похороны государя пришли все бояре, князья и дети боярские, находившиеся в начале декабря 1533 г. в Москве. Поэтому оба варианта перечня, дошедшие до нас в сохранившихся списках Повести, заведомо не полны, и эта избирательность отражает чьи-то местнические интересы. Текст Пост./Соф . не упоминает в свите великой княгини князя И. Ф. Овчину Оболенского, в то время как в Дубр . пропущено имя боярина кн. И. В. Шуйского. Можно предположить, что первоначальный текст заканчивался имеющимся в обоих вариантах упоминанием боярыни Анастасии, жены кн. Ф. Мстиславского («боярыня же тогда бысть с великою княгинею»); следующий затем в Дубр . список боярынь, вероятно, является более поздней припиской, сделанной на основе местнических памятей времени правления Елены Глинской.